Рогожин, Н. Н. Практика любви / Николай Рогожин. - Онега : [б. и.], 2004. - 195, [2] с.

заседаниях ещё один деятель - Вячеслав Кузнецов, из бывших партаппаратчиков, ринувшийся в политическую жизнь, один из участников фракции "Демократической России" в Мурманске (так он говорил). С ним было довольно интересно - он много хвастал, - о встречах с Ельциным, о борьбе и тяжбах с коммунистами. Работал он тогда в "Рыбном Мурмане"; после, из-за своего беспокойного характера, поменял работу, трудился в "Вечернем Мурманске", потом ещё где-то. Мы договорились, что я дам ему материал для газеты - о ядерных взрывах на Новой Земле. Дело в том, что я был знаком с военным врачом, который служил гам во время испытаний и много мне о них рассказывал. Но затея не удалась - старый служака был вышколен в традициях сохранения государственных тайн, "раскрутить" его не удалось. ЛитО уже не имело постоянного места для заседаний, но всей Областной библиотеке литераторов гоняли из одного помещения в другое. Часто требовали заканчивать пораньше, порою даже не выдавали ключей для очередной аудитории. Благодаря пронырливости Белоголова, ключ всё- таки приносили. Все возмущались, но надеялись, что скоро станет лучше, - когда сдадут новое помещение писательского союза на улице Книповича. К весне "дискриминация" достигла такого размера, что ЛитОвцы уже заседали в буфете. Последнее занятие сезона, 22 мая, именно там и состоялось, но оно оказалось интересным и заметным, - пришёл Скромный. Я его радостно встретил, тепло поприветстовал, пожал руку. Пришли ещё пара журналистов и стихийно получилась как-го, нечаянно так, пресс- конференция. Все задавали вопросы "нашумевшему" писателю, Скромный отвечал. Вышло так, что сел рядом, в буфете ведь нет разделения столов, - где председательское место, где секретарское - и стал я чем-то вроде пресс- атташе, поддакивал и кивал головой, кому задавать вопрос, кому нет. На вопрос о "Роман-газете" Скромный ответил буквально следующее: "Я хочу отказаться от зондажа в "Роман-газете", так как оказалось, что у меня выявилось много родственников и все просят денег”... На том же заседании по рукам ходил рукописный сборник - его сделал собственноручно Белоголов, - все более-менее значимые стихи и рассказы за 33 года (!) существования литературного объединения города Мурманска. Естественно, вещей Яхлакова и моих, конечно, там не было. Но за тот титанический груд Владимира Степановича можно было зауважать. Он ещё заставит себя уважать и будет даже удивлять. Что-то в нём сквозило всё же неприятное. Я звонил ему из Мурмашей, не разговаривая до этого года два или три, а он меня торопит в трубку "ну, давай, скорей!", будто бы мы и не приятели были вовсе когда-то... С того года я решил выполнять свой план посещений заповедных мест. Когда-то я был на Соловках, теперь вот задумал посетить Кижи, потом Валаам, дальше - Ферапонтово Вологодчины. План был бы реальным, если бы не сменились строй, экономика. Я написал Яхлакову, что нынче к нему не приеду, он мне ответил, что собирается в отпуск в Ленинград, к Ивачёву. Тот жил один под Питером, в городке Тосно, сагрудничал в новой лениградской газете "Час пик", но собирался, по словам Саши, писать роман, чем умилял моего 159