Рогожин, Н. Н. Практика любви / Николай Рогожин. - Онега : [б. и.], 2004. - 195, [2] с.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ПОВОРОТ. Наступил год перемен - будет довольно мягкое определение. Нет, полный разворот бог знает куда. Началась война в Ираке, произошла бойня в Вильнюсе, продолжалось зомбирование страны Кашпировским, затевался референдум о сохранении Союза... Сашу обследовали и затем пролечили строго целенаправленно - на кафедре хирургии мединститута. Сразу эффекта не получилось, но к лету состояние Саши улучшилось значительно. У него появилась жажда, интерес к жизни, проходила депрессия, вызванная болезнью, он стал много работать: рассказы, стихи, целые поэмы так и лезли из-под его пера. Пошли в гору и другие, не менее значимые дела. В сентябре его опубликовали в новом архангельском журнале "Позиция", под редакцией ответственного секретаря архангельской писательской организации Журавлёва. В конце того же года рассказ Саши появился ещё в одном издании- сборнике "Жажда", - там ему помогли местные литераторы Беднов и Лысков. Последний, кстати, был приятелем Маркова. У меня внутри малость затрепетало, "вот бы и мне..." и намекнул об этом Саше. Но он замахал руками, если это можно показать через письмо. Отказал в протекции по-человечески, честно и прямо. Сам-то он ещё нигде влияния не имел, только-только начинал пробиваться; переубедил, что единственный правильный путь,- не искать обходных путей. Я на него не обижался и думал, остаётся проторенная дорожка - идти на семинар. И стал посещать, по мере возможности, занятия ЛитО, в декабре - январе. Уже раза через два почувствовал, что атмосфера этой организации изменилась. Не стало широты, открытости участников, не проглядывалось истинного стремления к высокому. Была кулуарность, клановость, споенность. Всем на объединении заправлял Белоголов. Хотя официально руководителем оставался Тимофеев, фактическим главой стал бывший десантник, предтеча Лимонова. Тимофеев поменял квартиру и телефон, ушёл куда-то в "подполье" и Белоголов только один с ним общался, оберегал от влияния других, сам выставлялся вперёд. Богемность виделась невооруженным взглядом. Новая, очень сильная поэтесса Чистоногова, поэт Васильев и другие вместе проводили не один вечер и не одну ночь - в творческих, спорах, дискуссиях и естественно, не без возлияний. Грех свой не таю, самому тоже хотелось поучаствовать в тех посиделках, но не получалось - меня не принимали, не приглашали. В ЛитО, однако, появлялись очень интересные люди; был молодой человек, интеллигентный, - критик, литературовед, Слава Титов. Кажется, он работал в пединституте. По каким-то делам я позже с ним встречался, жил он недалеко от Мурмашей, на южных кварталах. Из вновь маститых стал снова появляться Викдаи Синицын - прозаик, поэт. Как-то потом мне посчастливилось с ним напечататься на одной странице "Рыбного Мурмана", когда я уже был там постоянным автором, с созданной мною рубрикой "Рассказы без вымысла". Позже Викдан займёт пост ответственного секретаря, уже после Чеснокова и Маслова. Бывал на тех 158