Рогожин, Н. Н. Практика любви / Николай Рогожин. - Онега : [б. и.], 2004. - 195, [2] с.

репортажи "600 секунд" прямо-таки завораживали - смелостью, оригинальностью, новизной. И у каждой станции метро - агитация за депутатов, тоже внове и необычно. Привычная предвыборная разнарядка уходила в прошлое, но не особенно верилось пока что в такую вот демократию - я проходил равнодушно мимо зазывал с мегафонами. Освежённый, обновлённый, приехал домой. Хотел тут же приняться за роман, который вымучивал второй год, но всё-таки, поразмыслив, решил это дело оставить. Меня толкал в эпопейную стихию только пример Скромного, больше ничего и хорошо, кажется, что я начинал понимать, что романную форму мне "не потянуть", не справиться. Меня склоняло к версии более быстрого и лёгкого успеха. Я принялся за рассказ о только что прошедшей ленинградской жизни. Литература как занятие, любовь, здравоохранение, наркотики - всё смешалось в том начатом мною, многоплановом произведении. Под вымышленным сюжетом скрывались, тем не менее, прототипы - врачи из общежития, Куликова. В конце мая начался тот самый раскрученный съезд. Вот тогда я почему-то вспомнил взбудораженный Ленинград. Оказалось, что город чувствовал перемены, которые должны были произойти, ведь даже там люди уже бедствовали, я видел сам, - очереди за чаем и колбасой. С особым интересом по телевизору можно было наблюдать за маленьким сухоньким старичком, который всё пытался выйти на трибуну и что-то говорить негромким заикающимся голосом. Не сразу я определил, что это - Сахаров. Пропаганда прошлых лет набила измышлений - в каком-то документальном фильме о расстреле евреев Львова Сахарова причислили к сионистам, а в книге Яковлева о ЦРУ, 88-го года, издательства политической литературы, вообще - изобразили академика запойным пьяницей, который дерётся со своей женой(?). Гласность и демократия, спущенные самими же коммунистами, ударили по ним - невозможно стало замалчивать и не показывать героев нового времени. Нужно было, наконец, ломать устои, вершить активные поступки. Подумал и я, что обязательно съезжу в гости к Саше и повидаюсь с любовью студенческих лет, которую заново увидел четыре года назад, во время встречи выпускников в честь десятилетия окончания и уже не терял с ней связи - переписывался, звонил. Я спросил Сашу в письме, сможет ли он меня принять в Архангельске и, получив утвердительный ответ, сразу же стал готовиться. Но сначала Яхлаков успел съездить в отпуск, к Ивачеву в Ленинград, познакомиться там с Михаилом Дудиным, известным поэтом; потом туда уехали мои, заканчивался уже июль и оставался тот последний летний месяц, когда можно было тайно и незаметно слетать в город юности. Я выпросил себе, на стыке двух месяцев, чтоб не бросалось в глаза в графике, - свободные пять дней, вытащил собранные деньги, купил билет на утренний рейс. Накануне, однако, меня занесло на концерт отъезжающей оперной труппы, из Саратова. Там пел Сметанников, мне захотелось вслед 143