Рогожин, Н. Н. Практика любви / Николай Рогожин. - Онега : [б. и.], 2004. - 195, [2] с.

импотентных нельзя вообще брать на службу, там уже должны быть пороки развития... До какой глупости можно додуматься, если "копать"- наверное, такие "глубины" были не ведомы Крейну. Отмечена в книжке и полная историческая неточность, неправда, переписанная, конечно, из учебников, что Латвия вошла в состав СССР, а не её вынудили к этому вводом советских войск. Книгу выпустили в 1988 году, когда уже вовсю в периодике обсуждали этот вопрос, а потом подтвердили постановлением съезда народных депутатов в 1989 году. Но на том семинаре, наконец-то, оформился и я, в своём стремлении теперь писать с вымыслом. Все убедили меня в выигрышное™ подобного способа. Ведь все почти вещи до 88-го года я писал трудно и мучительно потому, что они были автобиографичны. Повесть о враче периферии в 25 страниц я писал три месяца, записки о "скорой" - почти год. Это потом я понял, что жизнь интереснее вымысла, но такое понимание пришло позднее. И тогда, после семинара, когда я уже писал с выдумкой, фантазией, "враньём", у меня получалось легче и проще. В период от семинара до апреля я написал рассказ за три недели, переработал повесть - за полмесяца, закончил когда- то начатый рассказ - за три дня. Темпы ошеломили меня. Прибегая иногда к Саше, делился "успехами". Друг мой был хмур, угрюмо чинил часы, на подставочке деревянной с ячейками для циферблатов, ловко орудовал единственной рукой. Или же сосредоточенно играл в бильярд, катал шары не хуже заправского игрока, изловчившись, укладывал кий на культю и врезывал правой шар прямо в лузу. Вероятно так, в игре и за ремонтом, он отвлекался от тяжелых дум от неудачи в семинаре. И вот, в середине апреля, оказались мы вместе с Лукьяновым около общежития и вдруг Саша выкрикивает нам в форточку: "Зайдите! Очень важно!". Решение у него созрело, обстоятельства подогрели (конфликт с Подольской) и Саша объявил, что уезжает домой, в Архангельск. Сколотил себе для немногих вещей ящик, отправил его грузом, прихватил с собой легкую сумочку, отправился на вокзал. Мне даже не удалось его проводить - то ли с работой было связано, то ли с детьми. Сашу проводил Ивачёв, оказавшийся в Мурмашах по пенсионным делам, из Ленинграда. Улетел Саша самолётом - тогда ещё можно было так добираться, по воздуху. Я ещё не раз слетаю туда, в сторону Саши, меньше часу по времени, всего-то, слетать в город моей юности. А пока же, к лету, я засобирался во вторую свою поездку за рубеж. Достал путёвку "Польша - ЧССР". И если в последней стране я был, в государство шляхтичей меня тянуло больше. Я почему-то вновь вернулся к мечте - написать историческое, о восстании Болотникова. Меня когда-то поразило, что это единственное крестьянское движение в стотысячную армию и что она стояла прямо под Москвой, а превозносили лишь только Разина и Пугачева, в несколько раз с меньшим войском и на окраинах. Это меня и заинтересовало, давно ещё, в годы проживания в Ленинграде, когда я, в букинистическом на Литейном, приобрёл книгу историка Смирнова "Восстание Болотникова". Потом стал собирать другие источники и материалы - тома исторической энциклопедии, книги Скрынникова, 135