Рогожин, Н. Н. Практика любви / Николай Рогожин. - Онега : [б. и.], 2004. - 195, [2] с.

представил, была полностью документальной, - повесть о работе врача "скорой помощи", о поездках за сотню километров, о немощных, без присмотра, больных, стариках, детях, об ужасных условиях жилья в районе - военных, вербованных. В тот же день, в конце, стали прорабатывать меня. АБ (так мы называли Тимофеева А. Б.) почти со злобой, другой - с усмешечкой. Мои страницы о "скорой" Крейн назвал, не стесняясь, "записками сапожника". АБ парировал всё же, что хороший сапожник ценится. Но Крейн продолжал: неуместные "вой" и "плач" в повествовании, постоянные сбои на мелочах, трудно усваиваемые фразы на слух. Но отметил положительное - удачные сравнения, занимательный общий тон, "хотелось читать дальше, выяснить, чем закончится..." Один именно только день я и пробыл на семинаре - при своём обсуждении. Немного успел захватить, в начале, часть доклада критика Курбатова из Москвы. Тот отметил Скромного, также - Игоря Волка, из поэтов - Галюдкина, Козлова. А в нашей секции славословили тоже документальную(!), повесть о плавании в Арктике, штурмана Черникова, названную "Ледобои". Тот автор был не судоводитель даже, а так называемый первый помощник, по- старому - замполит. Книга его уже набиралась в Мурманском издательстве и АБ прямо захлёбывался, рассказывая о "новом имени на мурманском литературном небосклоне. "Я читал ту книгу - пристально, внимательно, но ничего выдающегося для себя не отметил. Ну льды, ну торосы, - так они везде, в любом рядовом рейсе на ледоколе. Опасности там, в Арктике, на каждом шагу. В своём первом рейсе на "Арктике" я столкнулся с аварией речного ледокола "Митцай", лёд сдавил корпус, вода хлынула в машинное отделение, команду снимали. Было это в ноябре 1999 года, в проливе Вилькицкого... Потом я узнал, как этот Черников заложил членов экипажа, покупавших в Роттердаме в годы застоя собрания сочинений Есенина(!). Вот уж какой опасный был поэт! Я переспрашивал, действительно ли такое происходило, не ошибка ли, не наговор, "нет" - подтверждали двое, совсем независимо друг от друга, свидетелей,- такое было... В голове какие-то дикие сравнения: "АБ на вид в профиль похож на коршуна, сейчас взлетит и заклюёт..."Так отвратно себя никогда не чувствовал, - труд годовой, изнурительный, в тартарары! - щемило внутри, хотелось прямо, во время обсуждения, встать и уйти, больше не появляться, исчезнуть. Как во время турнира в шашки, когда тебя "бьют" нещадно, ты накопил ноль очков, одни "баранки", но покинуть соревнование нельзя, нарушится таблица, перемешаются пары и вот, слава Богу, кажется, к тебе "катится" пол-очка, ничья уже близко, рядом и... просматриваешь элементарную комбинацию. Так же и тут, торчал я в пасти хищников, пока меня не съели полностью, не перешли к другому обсуждению. И опять, следующим, - жёсткая критика, нелицеприятная, но хоть в "разрезе" - издавать или нет. Крейн же посулов не раздавал, всё кнутом, кнутом, ни грамма пряника. Но вот наступило - сладостей удостоен Илья Григорьевич Кискин, врач, рентгенолог, из рыбного флота. Я с ним познакомился раньше, на тех редких ЛиТО, которые посещал, в конце 87-го. Мне он понравился - едкий, веселый, 133