Рогожин, Н. Н. Практика любви / Николай Рогожин. - Онега : [б. и.], 2004. - 195, [2] с.

красотой улиц, убранством юродов. Особенно перевернулось мое сознание, когда в городке Зволен, в Словакии, наткнулся на магазинчик книжной торговли, где на прилавке россыпыо лежали, во множестве экземпляров, самые дефицитные советские издания - и прекрасно оформленные, и в большом выборе. У меня был шок, потрясение! Бери, сколько хочешь! Однако, разумом, следовало попридержаться - стоило ли трати ться на литературу, когда не хватало валюты на самое необходимое - одежду и обувь. Поэтому возвращались, нагруженные, в основном, скарбом и барахлом, но никак не книгами. Заканчивался значимый, если не ключевой год советского периода российской истории. Прорывались демократия, свобода, в политике произошел поворот в отношениях СССР и США. Прошла встреча Горбачева и Рейгана в Рейкьявике. Таксист в том городе, куда я попал через несколько лет, показывал мне знаменитый Парламентский центр, где проходили переговоры. Сдвинулось и мое положение, литератора- одиночки, без связей и определеностей. Осенью я побывал на заседаниях литературного объединения при Мурманском отделении Союза писателей. До этого, в сентябре, я впервые туда позвонил. Номер телефона взял, кажется, из справочника, а посоветовал мне туда обратиться один из поэтов-гастролеров, приехавший с выступлением в Дом культуры Мурмашей. Туда часто заезжали знаменитости и меня представляли, как местного режиссера, то актеру Маркову из театра Моссовета, то Хмельницкому с Таганки. Они мне показались не видными, во всяком случае, не такими, как с экрана ТВ или кино. Марков был излишне желчен, а приятель Высоцкого - удивительно застенчив, немногословен... Звонил я в писательскую контору днем, с помещения "скорой помощи", выбрав время, чтобы никто не мешал - трепетно, несмело крутил диск, стараясь не сбиться, набирая междугородний код. "Писательская организация. Тимофеев" - отозвался ровно поставленный голос и я чуть не заикаясь и довольно неуверенным гоном стал сообщать о себе: сколько занимаюсь написанием рассказов, кем являюсь, откуда родом... После моих излияний наступила пауза, лишь в несколько секунд, но в моей голове пронеслись самые удручающие и уничижающие мысли, как Виктор Леонтьевич заговорил, с доброжелательством и поддержкой, "медом, маслом и елеем" согревая мою приготовившуюся к отказу душу. Такого дружелюбного тона я никак не ожидал и вот уже через дня два или три, с трепетом в сердце, входил в подъезд дома на Перовской,2, где размещалась тогда, в приспособленной трехкомнатной квартирке послехрущевского типа, престижная организация. Кабинет "Леонтьича" находился справа от входа, там внутри у окна стол, торцом к стеклам, тут же сбоку полки с книгами, напротив диван, для посетителей. Что меня поразило, так это комплекты журналов "Вопросы истории" на стеллажах, я сам стал недавно выписывать это издание и сразу же проникся к близкому духом человеку. Тимофеев заговорил со мной еще любезнее, чем по телефону, пригласил сесть, поинтересовался анкетными данными и, узнав про мою национальность, 104