Рогожин, Н. Н. Практика любви / Николай Рогожин. - Онега : [б. и.], 2004. - 195, [2] с.

Я чего-то недопонимал и поэтому неосознанно как-то, но стремился к общению с Александром. После "кольского свидания" мы встретились с ним на последнем итоговом заседании литературного объединения (ЛиТО) за сезон 85/86 годов. Вообще, по плану, заключительная "среда" намечалась на 28 мая, но в связи с приездом карельской делегации мероприятие перенесли на неделю, на 4 июня. Приехали пятеро - четыре поэта и прозаик. Это Тарасов Марат Васильевич, руководитель ЛиТО карельского отделения Союза писателей, Екатерина Жиганова, помошник режиссера Карельского телевидения, Валентина Галышева, почтальонша, Андрей Горков (не записано кто по профессии) и Олег Георгиевский, пишущий юмори­ стические рассказы. Было некоторое неудобство, досада, что приехали вот так, агитбригадовским десантом, но что-то интересное, приметное, потом ощутилось. Тарасов, например, отметил, что "очень важно чувствовать поддержку старших товарищей". В моей записной книжке отмечено: "Такого в Мурманске нет". Мое ли это резюме или чье-то другое - остается неведомо... У поэта Рубцова есть выражение: "убогое жилище". Именно в такое я привел Яхлакова после ЛиТО с карельцами, чтобы он у меня переночевал до утреннего автобуса. Комната в 16 метров, где умещалась моя семья, составляла часть квартиры, в которой еще проживала старушка Антонина Еремеевна. Порою она исчезала, на неопределенное время, оставаясь у родственников, и в тот вечер, когда Саша появился у меня, подселенки не было. Мы пристроились в маленькой кухоньке, поужинали с водкой, за­ ранее припасенной, и потом перешли в комнату, захватив с собой, тоже не без труда добытые, темные бутылки пива. С интересом я отметил, что Саша любил пить пиво прямо из горлышка... И тут мне неловко, я спотыкаюсь прямо перед тем, как рассказывать дальше. Я должен написать о своем невнимании к Саше, о собственной бестактности. Ведь я предложил ему устроиться на раскладушке, ведь свою кровать-полуторку отчего-то наивно представлял неприкосновенной и совсем не подумал о том, что гостю неудобно будет вставать с низкой продавленной парусины без руки. Да, Саша был инвалид - вместо левой руки у него висела культяшка по треть плеча. Тяжелая травма, в самом расцвете молодости, после окончания училища, наложила неизгладимый в самом прямом смысле след на всю его дальнейшую жизнь и судьбу. Биография Саши была темной, но только потому, что он сам мало о ней рассказывал. По отрывочным сведениям, скудным высказываниям можно кое-что восстановить. Родился в соро­ ковом, после школы работал на судах Архангельского тралового флота, бывал за границей (Польша? Германия? Англия?), потом служил, в пехоте, дальше - учился, в культпросветучилище, на музыкальном отделении. Со школы играл на клавишных, в оркестре, на вечерах, после - в кафе. Такие группы назывались ВИА - вокально-инструментальными ансамблями. Но самая значительная веха моего друга - поступление в Литературный институт. Успешно пройдя конкурс, он приехал в Москву сдавать экзамены на очный курс прозы. Может быть, и поэзии, потому что Саша начинал 101