Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

ещё закваски, настоящего русского подвижника... Через несколько дней я, затосковав по дому, решил съездить к родителям. Переночевал на родном диване и наутро собрался обратно. От посёлка нужно было идти пешком. Автобусы здесь не ходили и те два километра показались пятью, потому что добираться пришлось по заснеженной дороге, вслед за бульдозером, и ноги увязали в проложенной трактором равнине, ботинки застревали в ямках. Аллочка с девочками радостно меня встретила чуть ли не на пороге, провела в комнату, напоила горячим чаем - уже, естественно, без соли. Волоокая мне улыбалась, прикрывая свои узкие глаза и растягивая пухленькие чувственные губки, в предвкушении радостей. Общий разговор вёлся вокруг оркестра "Двенадцатой". Солидное здание в городе, на углу Пушкина и Куратова, славилось, ещё в пионерах я слышал о знаменитой школе, с репутацией и традициями. И вот оттуда, в наш зимний лагерь, приехал вокально- инструментальный ансамбль, порождение моды, - три гитариста и ударник. Из салона, с первого этажа, уже доносились звуки их репетиции. Алла потащила меня знакомить, - он тоже была из той же школы - попутно восхищаясь моими новыми брюками. Действительно, дома я надел только что сшитые, расклешённые с боков. Бас-гитариста я уже, оказывается, знал. Это был Валерка Шпаков, мой приятель ещё с Мырты-Ю. Я знал, что он живет в городе, но вот то, что играет на гитаре, да ещё в знаменитой двенадцатой школе - это был для меня сюрприз, очень приятный и неожиданный. После ужина в клубе ДО был концерт прибывших, потом, естественно - танцы и после них - наше уединение с волоокой, её стенания но суточной разлуке. Но в конце вечера я отчего-то оказался в комнате Аллы, - кажется, привел туда её соседку Марину - та приболела, у ней раскалывалась голова. Она прилегла на импровизированный диван, - так мы складывали подушки на кровати с деревянными боковинами, - к стене, прикрытые одеялом. Лицо Марины горело - я ощутил это своими губами, когда инстинктивно наклонился к ней и, о Боже! - прикоснулся к её устам, и мы слились в долгом и страстном, упоительном поцелуе! Меня самого бросило в жар - я только что отмиловался со "своей", и тут на тебе - новая подруга! Другая!! Было ли это коварство Аллы или ещё какой подвох, - она умелица на такие дела, - но так или иначе, мои сексуальные утехи выходили из рамок - я за один час перецеловал двоих. Будучи потом, гораздо позже, врачом санатория под Питером - я поимею подряд сразу двоих женщин за ночь, но то была не радость, а опустошение, и я ещё того не понимал, а только глупо и недалёко восторгался своими "подвигами"... Ребята-оркестранты переночевали и назавтра поехали с концертом в Краснозатонский, я увязался с ними. Мне хотелось пообщаться со Шпаком, повеноминать о своем "далёком" детстве, но разговора у нас не получилось - он показался зацикленным на музыке, немногословным, ограниченным даже каким-то. Тем не менее, мы расстались душевно, я пригласил его к ссбе в гости, он, кажется, приезжал, но ещё раньше, из Мырты-Ю, мы даже спали на одной кровати. В ансамбле был солист, исполнявший песни Высоцкого. Те ошеломили меня, я впервые тогда узнал, что есть этот отчаянно­ 94