Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

модных танцах или предаться воспоминаниям о разгульных студенческих годах. Мужа, она, правда, имела - он преподавал историю пятым-седьмым, но вот "иностранка" отчего-то любила пересдачи уроков, со мною или ещё с кем-то, наедине. Забудется совсем двойка, полученная когда-то, а блондиночка поймает тебя в коридоре и говорит, что нужно повторять и сдавать тему. Это удивляло, но она переносила на школу систему обучения в институте, когда получаешь и сдаешь "отработку". Уже позже, потом, через два года это слово будет самым обиходным в моем лексиконе, потому что задолженностей у меня на первых курсах хватало... Но всё же иностранный в голову не лез, - нет, не лез. Если математикой я как-то занимался, по инерции, то сведения по истории, литературе, географии даже, помимо воли, прямо-таки будоражили меня, обволакивали нераскрытыми тайнами, неожиданными поворотами сюжетов, неразгаданными судьбами героев... Я не хотел себе в этом признаваться, но это было "мое1*- будущая моя стезя, хотя тогда это было далеко под спудом, глубоко внутри, в душе... Подступил грандиозный праздник - Полвека Советам, Пятидесятилетие Октября. Об этом трубили задолго до начала, и вот в юбилейные дни восторг вылился прямо в какой-то визг, истерию. Торжественные заседания, демонстрации, телерепортажи, чтения по радио доклада Брежнева, приветствия участников собрания в Москве. Впервые выходные растянулись на четыре дня, потому что перед этим ввели пятидневку и это - "тоже завоевание революции" - утверждал диктор. Мало кто, наверное, знал, что на Западе давно уже существует двухдневный "уикенд". В дни празднеств я тоже решил не оставаться в стороне, и в День Седьмого ноября выпил на пару с Гавришем, учеником из другого класса - бутылку-"бомбу", красненького, опьянел достаточно и даже сумел попасть куда-то на застолье к девочкам. Там выставил на стол опять тот же злосчастный портвейн, однако меня выгнали, - видно, я был уже сильно пьян. Размаха не получилось. В те же дни я был впервые в компании с Шишкиным-Туисовым- Ладановым, - неразлучной троицы, куда почему-то приняли меня, эдакого «д'Артаньяна». Может от того, что Туисов и Ладанов были мне одноклассниками или, возможно потому, что мать Шишкина работала с моей. В те праздничные юбилейные дни в селе открылся ресторан "Чикыш", впервые в районе подобное увеселительное заведение, - народу нужно было гулять. И вот я там и начал сидеть в шишкинской компании. Мы заказывали вино, закуску, слушали музыку оркестра, танцевали. Но чаще в заведении, по отсутсвиии лучшего, заводили только магнитофон. После, в отрезвлении, по будням, я чувствовал себя неуютно, ощущал, что избрал не тот путь, осваиваю не те дороги. Хотя и гулянки манили меня страстно, неодолимо и что будет дальше впереди, за порогом десятого, скажем, класса, - я ещё не знал, и серьезно об этом не думал. Кстати, в то же самое время Ларионов мне предложил вполне разумное и правильное - поступить в секцию вольной борьбы, и я согласился, не раздумывая, считая это «выходом», хоть и из начинающегося, но затягивающего меня «тупика»... Записываться нужно было в Доме физкультуры, в городе, на стадионе, том самом, где я когда-то 87