Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

больше не подошла. В заключительный день все сфотографировались, под ослепительным солнцем, на фоне райкомовских колонн, но как я потом не вглядывался в карточку, Нины там никак не находил. Мне было жалко, отчего-то, что я так и не обрел ту "несостоявшуюся" любовь. Может, Нина вообще, - не снималась. Летом 72-го, во время практики, я, сидевший на приёме в поликлинике с хирургом, и уже подуставший от внимания к пациентам, вдруг приметил в пришедшей симпатичной девушке, с яркими накрашенными губами, в модной одежде, с шикарной прической, в тонких руках с лакированными ноггями и дорогими перстнями что-то очень близко знакомое и, когда она уже встала, взяв какую-то справку и вышла за дверь, я лишь только после того про себя ахнул: "Нина?!." Да, - это была она. Я успел выскочить в коридор, побежал было за ней, но она уже садилась в "Жигули", у порога, с бородатым, в очках, водителем, лет за тридцать; машина тро­ нулась, взвизгнула на повороте, умчалась. "Председательша" умела жить. Не зря ведь так явно и быстро переметнулась она в своё время, к "сынку важных родителей",- Сереге Каракчиеву... За весну я составил шіан повести, которую собирался писать уже тогда, считая себя искушенным и зрелым, готовым к писательству. "Непосредственно приступить к писанию - летом" - приказал я себе в записной книжке. Чтобы совершенствоваться, везде хватал других знаний, в основном из журнала о науке: о правильно размеренной жизни, рациональном питании, о занятиях спортом, про режимы труда и отдыха. Все это отражал в своей записной. Ларионов заглянул туда как-то раз и отметил на обложке: "Книга всякой всячины, как у Гоголя". Десятилетиями позже, я, занимаясь углублённо специальными вопросами, узнал, что журнал с таким названием был организован писателем Вонлярлярским, в бытность его учёбы с поэтом Лермонтовым в Школе юнкеров... Он был ироничен, мой друг, и я удивлялся его тонкому наблюдению. Он, математик до мозга костей, знаток английского, был не чужд и литературы, живописи, серьезной музыки. Я старательно записывал себе для памяти названия произведений типа увертюры Дунаевского из "Детей капитана Гранта" или Петрова из "Амфибии", а он насвистывал запросто арию Хозе из "Кармен", чем удивлял меня очень и даже принижал как-то. Но я его общества не чурался - меня неодолимо тянуло к нему, как ко всякому и доброму, и хорошему на свете. Записывал я в книжку и свои девизы: "Бороться и искать...", "Пока дышу - надеюсь". Последнее из фильма "Улица Ньютона, дом 1" - о физиках и лириках. Тогда везде про них показывали, писали, пели. Ну а мое лирическое настроение не клеилось. В последние дни мая, я, оглядываясь на уроках, мучительно искал, на ком же мне остановиться, кому доверить "свое сердце"? Морозова по-прежнему равнодушна, Яркина сторонится, усмехается, Соколова, кажется, вообще ко всем безразлична, за Подтикан ухаживает симпатичный парень из старшего класса... Остальные ещё угловаты, или не вышли лицом. Но есть, есть все-таки одна. Да, была она, - Зина. Сильная в математике, почти на равных с Ларионовым, немного прихрамывает, и в очках. Они ей даже идут, придают облику какой-то шарм. 70