Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

программой школы. Он, Ларионов и Морозова так и сыпали названиями, героями, авторами, сюжетами, что я прямо-таки краснел на глазах, потому что ничего почти из услышанного не знал и не читал. Я до тех пор не осилил даже "Трех мушкетеров", хотя и видел фильм, считая, что этого достаточно, и потому все же решил щегольнуть, вставил в разговор, что там, в том романе Дюма, только "гоняются за подвесками" и все... На что мне ответила, заговорила со мной, - Морозова(!?): "Это они для королевы..." Это были единственные слова, сказанные в мой адрес, но мне их хватило надолго, я на разные лады повторял, подражая журчащему голоску: "ко - ро - ле - вы." Митусова и Ларионова я в соперниках не держал, считал их своими интеллектуальными друзьями, но когда Ракитин стал крутиться возле Морозовой, а потом и провожать её до дому и ходить с ней в кино - вот это стало для меня настоящей трагедией. Дружба их всё-таки, началась, наверное, с пресловутой "бутылочки" и продолжилась потом на дне рождения, у Ольги. К себе на праздник она пригласила полкласса, через Яркнну позвала и меня. Но, во-первых, я не знал адреса, - спросить постеснялся или думали, что я и так должен быть осведомлен, - и ещё, - а это было самое главное, - мне было не в чем идти; не в школьной же форме - свитер под пиджаком! Я долго размышлял и уже явно с опозданием, но всё же решился пойти, иди хотя бы пройтись в ту сторону, где и может, - что-то выгорит. Было около шести вечера, но ещё светло, лежал снег, достаточно много, весна задерживалась, хоть и наступил апрель. Я повернул с главной улицы села, в тот проулок, где жил Иван Иванович, спустился ближе к трассе, к дому Ларионова, - я знал, что Морозовы живут где-то рядом. Пока приближался, услышал голоса и различил явно ракитинский и тут же поспешно увильнул в сторону, далеко, дальше, - спустился на шоссе и уже оттуда, в смеркающемся свете видел, как с мостика, через овраг, прыгают в подсевший и рыхлый снег мои одноклассники и я различил фигурку Морозовой и её такую милую вязаную шапочку, которую она недавно стала носить вместо ушанки... Через несколько дней, вкусив уже полную чашу отчуждения, я снова испытал разочарование, горечь, тоску... Ракитин и Морозова сидели вместе в кино в зале мастерских на моем любимом "Острове сокровищ". Фильм 1936 года, - пираты, повстанцы, песни, драки и погони - захватывающий по красоте и зрелищности и тут - драма моей души... Ракитин полулежал на груди Морозовой, и я краешком глаза видел это отчетливо и ясно, и мне становилось от этого невмоготу!! Как я выдержал, не помню, но точно знаю, что потом, возвращаясь домой, рыдал, неожиданно, захлебываясь от слёз, задыхаясь в спазмах. Что мне было делать, что?!. Я изнывал от отчаяния, ревности, непризнания, непонимания и ещё - от своей трусости, стыдобы. Ведь если я любил её - почему не сознаться?! Но если это было так, я не мог в этом признаться даже самому себе... Ведь тянуло же к ней... Никто мне не подсказывал и не помогал - я шёл сквозь испытания моей первой, детской любви, - сам, наедине, один... 52