Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

зрителей, чтобы прославиться, чтобы «мне хлопали». Пока же оставались песни только наедине, для себя. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. Страсти. Летом к нам определился жить "Чекист". Так, с лёгкой руки матери, прозвали мы Володю, старшего сына Лиды, брата Миши, приехавшего поступать в какое-то учебное заведение. Это, однако, ему не удалось, и он прожил у нас сравнительно недолго, недели с две. Но и за такое время мы от него устали. В свои восемнадцать лет он был сущий ребёнок, часто плакал от какой-либо мелочи или просто высказывал несусветные мысли. Где-то мы понимали, что он ненормальный и сейчас, взглядом издалека, можно предположить, что сцепились у него те же гены, неправильно, что и у нашей Светки, но тогда с ним возиться было трудно, а слушать его - порою забавно. Насмешил он с самого начала, когда заявил, что станет чекистом. Мать смеялась на это, она зналась с одним из этого клана и что-то видела, понимала. Володе отдали пиджак брата, и он в нём ходил с видом, будто его экспроприировал. Еще он мочил постели по ночам и мы облегчённо вздохнули, когда "экспроприатор" уехал. Матери было непросто обстирывать нас, а тут еще. этот "подарок". Брезгливая к грязи, чистоплотная от природы, трудолюбивая матушка, конечно, уставала; и как-то раз нудно ругалась, обвиняла отца, что он не помогает. Один раз это было особенно заметно, батяня так ходил, ходил по комнате, отмеряя метры, по привычке, как по камере, сумрачно слушая стенания жены, а потом как хрястнет по корыту, в чём стирала мать, да как рявкнет, что сразу стало тихо и страшно. И только шуршали под обоями тараканы, да посапывала не успевшая проснуться Светка. Мне сразу вспомнилось то, как рассказывала мать про отца, что он бегал за ней с топором. Это было нешуточно, но мать успокоилась тут же, мгновенно, зудеть перестала. Она не без оснований считала, что муж её припадочный и иногда шумливый. Скоро родители помирились и вечером ушли смотреть телевизор, к Павлу. "Голубой огонек" постепенно завоевывал людей и "ящик" появился уже у соседа, к нему часто отец ходил один, а теперь вот взял жену. Меня оставили одного - нянчиться; брат, естественно, тоже пропадал. Сёстренку я накормил, она успокоилась, заснула и я, полистав книгу, прилёг сам, забылся. Проснулся от того, что появились родители; вели себя тихо, говорили шёпотом. Я не стал себя выдавать, что не сплю, а родители улеглись вдруг вместе, - отец всегда спал на одной кровати, мать на другой, - и я услышал в темноте их учащенное, с подсвистом дыхание, и затем ритмическое и убыстряющее движение кровати, - скрип пружин. Я сразу всё понял и, боясь выдать себя, почти не дышал. Наконец, скрип прекратился, мать издала умиротворяющий расслабленный выдох, выскочила из-под одеяла, в рубашке, на кухню, зазвенела там чайником, тазиком, поливалась водой. Я разволновался, мне, почему-то захотелось увидеть кого-либо из одноклассниц, Яркину там, или Соколову, я хотел притронуться к ним рукой, 44