Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

усваивали чужеродные глаголы и временные формы как свои. Дружба с Лариком захиревала, я чувствовал, как отстаю от него по учебе, а больше выделяться мне было не в чем - на сцене ещё выступал не часто , к спорту не прикипел.. Я довольствовался обществом Ракитина, тем более, что мы сговорились с ним "ухаживать за девочками". Вернее, была пока что одна наша воздыхательница - Яркина, подружка Морозовой. Меня-таки сильнее стала интересовать последняя, но та не обращала на меня никакого внимания, и я решил пока заняться "окружением", то есть Яркиной. Несмотря на свою фамилию, красотой та не отличалась, но имела что-то особое в облике, чем и привлекала к себе - смешливостью, задором, смелыми высказываниями, порою обескураживающими и даже обидными. Моя куртчонка, с начесом внутрь, имела дефекты, - заплатки на локтях, - и я их подправлял, привычным жестом. Это заметила Наташка (Яркина) и как-то, громогласно, рассказывала об этом соседке, Ольге Морозовой. По счастью, на это мало кто обратил внимания, но я был ущемлен. Но ещё большую каверзу мне подсунул сам Ракитин. На следующий день после нашего совместного провожания Яркиной об этот узнал весь класс - Ракик разболтал. Я, когда узнал про такое, прямо-таки задохнулся от возмущения и почти тут же ощутил, что теряю приятеля, - хоть и никакого, потому как лгун и предатель мне не импонировал. И как я так мог? Довериться ему? Ведь буквально недавно, неделю назад, я посвятил его в страшный секрет - принял в новую подпольную организацию «ТОТ» - тайное общество троечников. Его я создал сам, оформил записями в специальном журнале и принял первого члена - Ракитина. Прототип организации я высмотрел в фильме "Друг мой, Колька!" Тогда появилось много хороших кинокартин, с "необычными" сюжетами из реальной жизни, нравственными коллизиями, немыслимыми ранее. За "Колькой" были "Мишка, Серега и я", с молодыми Шукшиным и Рыжаковым, потом "Дикая собака Динго" с Галиной Польских, затем - "Без страха и упрека" с Бурляевым и Крамаровым. С успехом прошла "Тишина", в двух сериях; там прямо говорилось о культе Сталина; позже, мельком, упоминали об усатом вожде в "Председателе", и в "Твоем современнике". Событием стала "Оптимистическая трагедия" режиссёра Самсонова, с Тихоновым и Володиной. Там откровенно показывали сцену совращения Комиссара и предсмертный рык матроса-амбала, покусившегося на большевистское тело. И анархисты оттуда запомнились - друзья отца, приходившие в гости, пересказывали увиденное взахлёб. Тогда же появился "Живёт такой парень", он очень понравился моему брату, тот хотел быть таким же ухарем, как Пашка Колокольников. Но шедевром, конечно, стала "Гусарская баллада". Я её смотрел вместе с Яркиной, она чем-то напоминала героиню и восхищалась, сидя со мной, - гусарским костюмом, грациозной походкой. Именно после того фильма мы с Ракитиным и провожали Наташку с её соседкой до дома - они впереди, мы сзади, и я посветил им фонариком на прощание, когда дошли, пожелал спокойной ночи. А назавтра всё об этом были осведомлены... Деваться, однако, было некуда, и мы с Ракитиным вскоре помирились, он про тайное общество всё же не разболтал. 41