Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

так исторический роман писателя Давыдова, друга Окуджавы,- туда маршруткой нужно было добираться со станции метро «Новослободская». Она мне показывала Москву, где до этого я бывал лишь проездом, мы ходили на Новодевичье, на Ваганьковское кладбища (там уже лежал Высоцкий), побывали на Бородинской панораме... А в доме моём, где-то, может быть около первой с Любой всгречи, под моё настроение, и разыгралась очередная, но сильная ссора с женой, на почве какого-то бытового и незначащего, очередного повода. Я уходил ночью из дома, пробродил часа два, но потом, естественно, вернулся. Света внешне оставалась спокойной и невозмутимой, но какие-то выводы, конечно, для себя сделала. «Первый звоночек», задолго «за...», но прозвучал, пропиликал, прозвенел... Денег стало всё больше и чаще не хватать. Те накопления, невеликие, от Севера, иссякли, а подрастающий сын и другие расходы требовали средств. С вычетами мне давали в аванс пятьдесят, а в получку всего лишь двадцать пять несчастных рублей. Нищета и бедность удручали, подступали, хватали, давили на горло. Правда, я ещё подрабатывал акушером, но все равно - нужно было что-то придумывать. Все другие работавшие в санатории врачи были пенсионерами, причём военными, один даже полковник, жил один, истеричный старикашка, меня постоянно ругал за неправильное оформление историй, - он иногда заменял Ивана Ивановича, добрейшей души человека, тоже с нескладной жизнью, тот путался с медсестрой-одиночкой, а у самого было аж трое малолетних детей. Эти разносы для меня оказались несущественными, когда всучили самый тяжелый по контингенту больных первый и второй этажи другого здания. Как раз ввели новый корпус, нашего пансионата «Ленинградец», как филиала «Ривьеры» и мне теперь приходилось заниматься кардиологией вплотную, - наблюдать немощных, неизлечимых больных, назначать им не процедуры, как требовалось для курортов, а курсы инъекций и таблеток. Но самое главное - я был обделен «поставками»! Мне уже не попадались пациентки от 35 до 40, самого сексапильного возраста! Приходилось ловить в других местах. Одна попалась, когда я на дежурстве продавал книги в киноконцертном зале санатория, - расширялся, мне дозволили. И вот, когда я сидел, на приступке парапета подоконника, перед разложенным товаром, мимо меня дефилировала, ірациозно, будто страус, туда-сюда, одна дама. Формы и походка её были совершенны, а вот личиком она чуть-чуть не вышла, едва дотягивала до сносности. И всё же я её обольстил. Марина, так её звали, рассказывала мне о Мурманской области, откуда приехала, о городе Заполярном, где она жила и, самое интересное, - о городе-порте, крупнейшем в Союзе, с незамерзающим заливом. Мы уже думали и решали со Светой, куда бы нам получше устроиться, уехать, и вот Мурманск оказался самым удобным и приемлемым местом - недалеко от Питера, по железной дороге всего лишь сутки, а самолетом - полтора часа... В том сентябре, 82-го, мне исполнилось тридцать. Запомнилось, что хоть как-то, но отметили эту дату. В гости пришёл один из врачей, работавший с нами, манерой и внешностью удивительно напоминавший моего старшего 416