Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

проходу, звали в любую хату, каждый знакомый был ему "кум и сват", и тащил его на угощение за "встречу" и на "посошок". Я радовался только в те нечастые вечера, когда мы выбирались с ним на рыбалку, или на сенокос. Косили специальной косой, - короткой, с извивом ручки. Работать ею можно было только согнувшись в три погибели, и требовались сноровка и умение, потому что это были не просторные российские луга, а лощины и низины, кочки и пригорки, - особенности местного ландшафта. Рыбу ловили с лодки, проверяя закинутые раньше продольники. Попалась одна довольно крупная стерлядка, билась и вырывалась, - Андрей свернул ей голову, она затихла. Я подивился этому жестокому обращению, но такова, наверное, была борьба за существование, необходимость добывания себе пропитания. С бабушкой жил внук Миша, мой двоюродный брат, почти ровесник. Мы с ним сдружились. Помогали, как могли взрослым, ходили по грибы-ягоды, бега.™ купаться на речку, посещали далеко расположенный клуб. Очаг культуры, как это было принято, находился в бывшей церкви. Кроме зала с деревянными рядами скамеек, там более помещений не было, кассу разместили в узкой келье, где раньше, по-видимому, выдавали свечи. Несмотря на такой антураж, я с вос­ хищением посмотрел впервые "Человека - амфибию", "Деловых людей", ещё что-то, душещипательное, про любовь. С Мишей мы спали вместе, на полу, лицом друг к другу, и вот после того душевного кино я спросил его: "а у тебя есть любимая?" и он кивнул, а потом мы долго шептались на волнительную тему, про девочек, про ощущения радости находиться рядом с ними. Своей возлюбленной я, наверное, избрал Соколову, потому что других подходящих не было. Удивительно, как всё умещалось в одном доме, хоть и просторном, но только с одной горницей; с длинным столом, образами в почётном углу, фотографиями на стенах, русской печью на половину площади, за ситцевыми занавесками, растопкой около зева, кухоішой утварью, посудой для скотины. Каждое утро бабушка ловко управлялась, выхватывая чугунки; успевала и в сарае, - выгоняла корову, поила, кормила кур, поросят. Очень вкусным было топлёное молоко, употребляли его вместе с пряниками, которые притаскивали из сельповского магазина целыми мешками. Впервые я мылся в бане, коми-русской, по-чёрному, рядом с рекой; парился с Андреем и когда он поддавал, мне было жарко, а потом отчего-то пробирала дрожь. Андрей пугался на такие мои жалобы, выволакивал за дверь, окунал в прохладную реку. Неподалеку, вниз по течению, стоял посёлок Тимшер. Там тоже жили родственники, - Лида, мать Миши; оттуда же был родом и муж Дуси, - Кирушев. Обратная дорога в Сыктывкар пролегла через тот посёлок, и я радовался, что не придется лететь самолетом. Мы намеревались добраться по лесовозным трассам, что было для меня, конечно, привычнее. Четверых нас, меня с Мишей и Андрея с Валей, отвезли утром на моторке, и после мы взбирались по крутому глинисто-песчаному берегу к окраине. Я оказался у родственников Дуси. Богатое, на мой взгляд, убранство комнат, чем-то напоминало комаровское в Мырты-Ю: радиола, полки с книгами, роскошный 38