Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

на ледокол, стоявший в порту и был изумлён, ошарашен её искусами, - она визжала, стонала и требовала «наддать ещё и ещё!». Видимо, сексуальность в ней развилась, может, она имела и любовника, работала в поликлинике, была приметной... Жалко , что милая моя Ниночка, уже в другом измерении существования, на небе... Любовь моя к ней так и не свершилась, не произошла... Но тогда я прочно становился на скользкий, извилистый путь разврата, мужа-изменщика, на горную тропу кампепадов, где меня поджидали неожиданности и опасности, на каждом шагу. После Нинки я затащил домой ещё одну, высоконогую охочую даму, та долго не ломалась, скинула мгновенно наряды и прямо запрыгнула ко мне в постель... В декабре Света родила в Харькове здорового и горластого мальчика. Я привез их оттуда на самолёте ИЛ-18, тогда ещё летали. Наступил високосный и олимпийский 80-й. Все заботы сосредоточились на малыше. Но Света не хотела для себя «пальмы первенства» в воспитании, и через три месяца после родов, она, оправившись, вышла на работу, по новой для себя специальности, на полставки, психотерапевтом. Ей не терпелось применять на практике полученные ею знания и навыки, и обнаруженные в себе фантастические способности. Я работал с 9 до 15, но приезжал домой пораньше, Света трудилась с трёх до шести. Возвращалась потрясённая, увлечённая, - новой своей должностью. Меня начинала обуревать, и проявляться, уважение к способностям жены, я гордился этим и думал, что всё сложится и сладится в интимном плане. Но физические наши отношения складывались не блестяще, какими-то волнами. После размолвок и ссор, будто компенсируя отчуждение, секс становился жарче, а потом снова был беден эмоционально, серым и скучным, однообразным до тошноты. Чего-то нам не хватало, это ощущалось... Бедной по интересам была и даже вообще никакой, - жизнь вне семьи. Так, в суете и заботах, продолжался восьмидесятый год. Всю Олимпиаду мы просидели дома, три недели отпуска, в Мартышкино, смотрели соревнования по телевизору, хотя и в Питере были отдельные виды программ. Снова крутились по сенокосу. Потом опять, тягомотина «работа- дом» с 9 до 15. Раз в пять дней я возил молоко, из Мартышкино до Молодёжного, шесть литров, в двух трёхлитровых банках. Пешком до электрички, потом метро, снова электричка, дальше автобусом. В некоторые вечера, но выходным, народу на остановках собиралась уйма, но я уже приноровившись, ожидал дверей «ЛиАЗа» как раз напротив себя, запрыгивал в салон, занимал место на заднем сидении всех ближе к выходу, у окошка, самое удобное... С трассы до дома идти было уже недалеко, минут с десять. Так все заботы сосредотачивались на сыне и домашних, в обеих местах проживания. Чтобы как-то отвлечься, я искал какую либо отдушину от этих иссушающих нагрузок и... нашел. Я окунулся в блистающий и прекрасный мир книг. Дефицит их становился вселенским, первые мои прикидки к этому делу начинались ещё в Щельяюре и Сыктывкаре. Весь процесс приобщения складывался комплексно. Схема вырисовывалась такая. Общество книголюбов в пансионате вкупе с внедрением в местную книжную торговлю, - раз; далее - обходы букинистических отделов и магазинов в 412