Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

овечья её податливость и тронула меня, может, я и встречался бы с ней всегда, ещё много лет, в нечастые мои наезды в родные места, но нелепый случай, досадный, глупый, спутал мои вожделенные планы. Я показал её письмо, которое она мне писала, из сумки, принесённой в номер. Я разбирал тогда свои бумаги, «архив», что оставить, что нет, и вот этот конвертик, оказавшийся у неё в руках, оказался коварным, а я, забыв о нем, спохватился поздно, очень поздно... Её лицо, с радостно-предвкушающим любопытством, прямо на глазах омрачалось, и я с ужасом обречённости догадался, в чём была причина. Вся её писанина, неумелая, с ошибками, была исчиркана профессиональной учительской рукой. Я, по недомыслию и наивности, давал то послание почитать своей тогдашней, на втором курсе, возлюбленной, с факультета русского языка и литературы, и она поглумилась над своей соперницей. Татьяна, ни слова не говоря, резко встала и вышла, - и даже оправдания не слушала и от провожания отказалась. Больше я с ней не встречался. Вот так жизнь наказывала меня за необдуманные поступки. В следующий вечер я сделал звонок Лене в Северодвинск, мямлил что-то, пытался добиться её расположения, но слышал односложные сухие ответы и отрешённую запоздалую благодарность за высланный трёхтомник Пушкина, который я сумел отправить ей, с отделения связи недалеко от работы, ко дню рождения в прошлом ноябре. Мороз крепчал, когда я вышел из телеграфа, - расстроенный, подавленный вконец, шел, стоически-мазохиски мёрз, по длинной улице Орджоникидзе, не замечая собачьего холода. Дошёл, будто оглушённый, до конца, где улицу перекрывала обводная трасса проспекта Космонавтов. Грузовой транспорт, извергая клубы пара, катил по нему сплошным потоком, а я стоял, пережидая, в этой фантастической дымке и не верил, что Ленка для меня потеряна навсегда и не будет мне в жизни счастья, теперь уж - никогда... В сумятице, уже замерзая вконец, добрался я всё-таки до остановки автобуса до Вильгорта, где жили родители, 101-го маршрута... Ввечеру выходного, светлого ещё времени начала марта, стоял я на лесенке, приставленной к стене и конопатил вновь возводимую, не без моих настойчивых просьб, баню. Меня из форточки окликнули, к телефону, - к тому времени, связь тестю, как инвалиду войны, подключили. И то, что услышал из трубки от моей сестры, повергло меня в шок. Мать лежала в реанимации, нужно немедленно выезжать, может, что-то успеть, суметь сделать, вызволять из беды... Я срочно выехал, появился в палате, когда уже не было никаких надежд, мать меня не узнавала, лежала без сознания, в коме... Ровно два месяца ей подгадала коварная судьба, - 7 января она радовалась своему долгожданному выходу на пенсию, отмечала юбилей, принимала подарки и вот 7 марта, накануне другого праздника, её не стало. Она даже не успела получить свою трудовую начисленную, полагающуюся за февраль, пенсию... Это была первая и серьёзная потеря в моей взрослой жизни. Хоронили 9-го. Света сумела прилететь, успела появиться в скорбный день. Но на кладбище, сославшись на дурноту, не пошла, занялась подготовкой поминок. Приготовила угощение, которым были недовольны 405