Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

услышать подобное из уст моей супруги. Она не верила в партию! А меня туда, тем не менее, толкала! Сознание моё переворачивалось. Тогда же, по радио «Свобода», которое я сосредоточенно и постоянно стал слушать, провозглашались такие же истины, в преломлении происходящих тогда, событий. Солженицына называли «великим русским писателем», и я начинал в это верить, - читались главы «Архипелага», их нельзя было не воспринимать как правду. Меняли диссидента Буковского на чилийского партлидера Луиса Корвалана. А я даже не знал и не ведал, что царская семья была,- расстреляна(!). Только в 78 году, уже в Питере, я достал книгу Касвинова о «23 ступенях», где трактовали, и даже оправдывали (!) казнь высочайшей семьи,- с большевистских позиций. 31 мая 1977-го года начался наш первый полноценный северный отпуск, честно заработанный после одиннадцати месяцев врачебной работы. Выехали мы теплоходом, по высокой воде реки Ижмы, к одноимённому селу, с тем, чтобы лететь сначала до Сыктывкара, а потом уже - на Питер. «Вы должны помогать изо всех сил», - словам свояченицы я вначале значения не придал, но потом на себе ощутил всю «правильность» её наставления. Предстояли сенокос, строительство лодки для реки Печора, затеянной без моего согласия, другая ежедневная, большая и малая, работа по участку, по саду-огороду, по дому... Может, я не произнёс бы свою сакраментальную фразу, «стоило мне учиться шесть лет, чтобы убирать навоз», но заботы постоянные так угнетали, что приходилось хоть как-то с этим бороться. На сенокос нужно было вставать в шесть утра, пропадать на поле весь день и вечер и валиться, обессиленным, на ночной отдых, только к полуночи... Хорошо, что приезжали к нам в гости наши друзья из Щельяюра, и мы с ними хоть посетили музейные места, пригороды, Эрмитаж. Но сестре светиной Люсе гости не понравились, «мало помогали», и она просила больше подобных приглашений не делать. Вырывались мы со Светой в город и вдвоём. И вот опять, на том же Московском проспекте, и снова связанное с едой происшествие, - случилось. Ждали открытия, после дневного перерыва, чебуречной; эти сочные, завёрнутые с мясом коржи мне так нравились, что я изнывал, ожидаючи их, а Света взяла да и закормила меня ими, заказала на одного три порции, которые я еле-еле, давясь и мучаясь, всё-таки проглотил, но потом ещё долго, года с три, к этой выпечке,- не притрагивался. Так Света со мной поступала, - не мытьём, так катаньем... В середине августа, вернувшись в посёлок, мы ринулись на освоение близлежащих окрестностей - на сборы лесных даров. Как-то зашли на болото, в котором я чуть не утоп, собирая эту терпкую северную ягоду, - морошку. Ноги увязали, опоры не находили, утопали. Но с каким-то неимоверным усилием я сумел, изловчившись, прыгнуть на корень куста, задержался цепко за ветки его, выбрался... Целые поляны были устланы белыми грибами, их собирали так много, что не знали, куда девать, сушили в духовке сутками, обливаясь потом, раскрыв все окна и двери, собирали в дорогу приехавшего к нам тестя. Лодка сделанная, привезённая им, для широкой и бурливой реки не сгодилась,- мы со Светой один только раз в ней 399