Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

Благова Надежда Георгиевна, - профессор кафедры русского языка, та самая, которая обсуждала с Леонтьичем названия вывесок в Мурманске (см. вторую часть). Была, конечно, авторитетнейшим критиком современной местной литературы, всех мурманских авторов. Несколько фотографий со Скромным на выставке в Музее СФ подвинули меня на мысль связаться с ней, показать свои вещи, и главное,- попросить выступить на презентации, тогда бы членство мне было обеспечено. Так я думал, но не так все в жизни гладко получалось. Она мне оценок не дала, вернее, отказалась их давать,- вообще какие-либо. Может, это от влияния ее приятельницы, Анны Варламовны, может, от заіруженности, или того и другого вместе. Многое в мнении о человеке зависит от наговоров, наветов, неверной интерпретации. Еще не раз я с этим столкнусь, и трудно разубеждать человека, если более понятный и привычный тебе собеседник внушил обратное... Сколько и сам я убеждался в этом, пока не составлял собственное, и как правило, более- менее, объективное мнение. Вспоминались уроки режиссуры, - характер от поступков. Позиция Благовой, - «ни мира - ни войны», неопределенность ее, - подкосили меня. Более того, я был близок к отчаянию. И потому воспрянул духом, когда от Василия Кравченко получил очень обнадеживающую «эсэмэску» с безоговорочным согласием выручить. Его меня рекомендовал Орлов, вернее, наоборот, последний попросил своего давнего приятеля, иоэта-североморца, поддержать меня. Я помнил Василия, как-то видел его вместе со Скромным, в кабинете на Полярных зорях, нас коротко знакомили, а йогом я приобрел сборник его стихов, выпросил, у Людмилы Александровны, еще и телефон... Кстати, номерами меня исправно снабжала и Сашенька, Александра Витальевна. Начальный период ее холодности и отчуждения прошел, она всегда отзывалась на мои просьбы. Ни один звонок ей не обходился без ее внимания, режим переадресации у нее работал четко, и я всегда был в курсе дел в «Союзе», как и при незабвенной Людмиле, которая даже иногда была не совсем исполнительной, кое-что из моих просьб просто за ворохом дел забывала, впрочем, всегда - извинялась. Итак, Василий Кравченко был «за меня». Еще бы уговорить Сорокажердьева да Орешету, то можно мне было на что-то надеяться. А Коржова и Леонтьевича надо было как-то, просто, - нейтрализовывать. Как, я еще не придумал. Работа мне моя на «берегу» начинала приедаться. После суточного воскресного дежурства в больнице в Коле мне нужно было в понедельник успевать в поликлинику, на прием, а йотом еще - спешить по вызовам на моем участке, подчас без машины... Погода уже портилась, часто налетал холодный осенний дождик, и я торопился с дежурства, держа в одной руке срывающийся ветром зонтик, а другой - придерживая за плечом сумку, где лежали еще другие докучающие документы по своей работе - папки пухлых амбулаторных карт с пространными направлениями на МСЭ (комиссии по инвалидности). И вот проходя, привычно спеша, или не торопясь, когда позволяло время, мимо здания райбиблиотеки, я увидел одно красочное объявление, об очередном юбилее городка Колы. Все-таки 314