Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

манере, не рассказывать о своих встречах со Скромным, его произведениях. Наверное, действительно, это тема меня волновала, была испахана мною вдоль и поперек, и я не мог не делиться об этом с любой, более-менее заинтересованной аудиторией. В эти же дни апреля была открыта выставка, посвященная Скромному, в Музее Северного флота города Мурманска, на улице Торцева... С восторгом в душе я поднимался по лестнице в актовый зал старого здания пединститута, где до этого никогда не был. Меня приветствовала супруга Кочешкова, я был недавно у него в гостях, и даже не один раз - подготовка конференции шла полным ходом. И вот день ее открытия наступил. Публики было не очень и много, но и не так уж и мало. Группки расселись по всему пространству большого зала. Я пристроился в серединке, около Тимофеева, предварительно его приветствовав и не удержавшись, язвительно спросил: «отсюда не прогоните?». Он мне что-то пробурчал, чего я не разобрал. Чуть забегая, поразило удивительно его негромкое выступление со стихами, где рефреном звучали строки «И Бог сказал - пора...». Появился Коржов, сел за моей спиной и я, не теряя времени даром, получил от него согласие на рецензента новой моей книги, которую уже запускал в печать, и которую Дмитрий просмотрел, ничего мне кардинального, естественно, не сообщив. Дежурные свои затвержденные, затасканные общие фразы типа «кто я такой», и как подвизался на мурманском литературном небосклоне. Но согласие его было получено, и эта уже была удача, некая положительная тенденция к моему признанию. Но меня что-то дернуло, ободренного, дальше и я, не утерпев, сказал, что повесть Скромного отдана в журнал «Север», в полном, отреставрированном виде, - готовая к публикации. Реакция Коржова оказалась потрясающей и неожиданной, если даже не наглой выходкой, - взбесившегося самолюбца. Он демонстративно, на глазах у всех, буквально перед своим выступлением с сообщением о недописанной повести Скромного, - конференцию покинул. Именно ему вдова отдала меньшую часть повести, и Коржов ее «пробил» в «Нашем современнике». Я, смущенный этим поступком, еще не знал, как это скажется на репутации моей, и как отзовется в мнении Кочешкова, главного организатора конференции. А реакция его окажется оглушительной. Он на следующий день выгонит и меня, обозвав и не желая более со мной иметь никаких дел. Очень я переживал за утрату ко мне доверия, очень. Пытался воздействовать через Рыхлова, думал уговаривать жену Константина. Даже составил и отослал покаянное пространное, по электронной почте, письмо. Но ничто не помогало. Я впал в депрессию; почти такую же, как в прошлом декабре, после инцидента с Тимофеевым. Сообщение мое, на конференции, о «прозе Скромного в свете российского кинематографа», так и не прозвучало. Да и что я мог особенного сообщить? О работе над сценарием? Об обвалах и обломах при обращениях к режиссерам, актерам, продюсерам? Да, действительно, с того времени, как я получил красненькие книжечки из типографии Онеги, в октябре 2007-го года, я был прекраснодушно уверен, что сейчас посыплется на меня слава. Но я ничего не добился, пытаясь как- 310