Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

банка. Проще всех было с пистолетами, - их выпиливали из дощечки, обстругивали ствол: готово! Под свою "рацию" я приспособил старый приемник; ключ, для передачи сигналов, подобрал из выброшенных инструментов, на свалке, у гаража. Амуниция была в основном из школьной заношенной одежды - фуражки, ремни, кокарды. Ну а верхом щегольства была, конечно, пилотка - её выпрашивали у пришедших со службы парней. Боевые действия как таковые были редкостью. В основном ограничивались разведкой, прикидками, приготовлениями; но иногда договаривались до открытого боя. На стадионе, с краешку, мы залегали, а навстречу шли "в лоб", бойцы Красовицкого. Были захваты в плен, допросы, преследования, погони, окружение штабов, явок. У брата, дома, я вылавливал агентурные сведения, сообщал "своим". Впрочем, все это было игра - настоящих, агрессивных проявлений или открытой вражды - не было. Все-таки я переметнулся в армию Красовицкого, - с братом было интереснее, - он мне импонировал, казался взрослым и я тянулся к нему, хотя тот всячески старался от меня избавиться. Володин становился взрослее и вместо военных игр стал гоняться за девочками. Была одна такая, закончившая четвертый класс и уже вполне оформившаяся, с грудями. Мы ее окружили в лесу, но она сумела вырваться, прошла сквозь нас и в самый ответственный момент вышла прямо на меня, я как бы находился в засаде, но отступил, не пытаясь ее задержать. Володин меня за такой промах и малодушие упрекал. Это и сыграло роль в моей "измене". Военные действия так в то лето и заглохли, не успев полностью развернуться. Отношения же полов, "семена разврата", брошенные Володиным, уже запалили душу, - я стал этим интересоваться. В то же лето мы повторяли облавы на девочек, но мне сильно попало один раз, за это - от матери. Кто-то о наших действиях вовремя сообщил, и мать застала меня за "преступлением", ругала нещадно, даже норовила попинать меня, забравшегося под скамейку, на летней кухне. Другой, настоящей страстью было купание. Для этого собирались в разных местах, но чаще всего в трех: на "светском " пляже рядом, но там было мелко; дальше по реке в лес, где донимали комары и самое удобное, - Старица - пруд около реки, оставшийся от кирпичного, бывшего, когда-то здесь завода. Длинное дощатое здание давно не действовало, и мы укрывались там внутри от дождя, курили, собирали куски красного ломкого кирпича, для обкладывания костра. В воде плескались до посинения, грелись потом у огня, перекидывались в "дурака". Забавлялись и более "жестокими играми" - засовывали под рубашку кому-либо, ящерицу, и бедняга пострадавший корчился, кричал так, что надувались жилы и готовы были лопнуть. Я это видел и сильно переживал, но ящерица сама выскакивала, спрыгивала с тела... Главным местом развлечений, оставался, конечно, клуб. Утром и днём, когда там никого не было, мы забирались в него через окно, играли в бильярд, а вечерами развлекались, наблюдая за танцами взрослых. Радиолу вытаскивали прямо на сцену, крутили пластинки. Мы сидели на подоконниках, отгоняли от себя комаров, которые клубились вместе с папиросным дымом. Случались нередко драки, зрелища с поножовщиной и 24