Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

Яхлакова Антропова не слышала, не знает, не помнит, но высказывает попутно другую мысль, совсем неожиданную , сногсшибательную. Можно печататься в Онеге, городке на берегу одноимённого залива Белого моря, совсем недалеко, в соседнем с Архангельском районе того же названия. И берут совсем недорого, приемлемо, не то, что монстры, «акулы капитализма», - в центре. Я сразу подумал про Аникеева, друга своего по рейсу на «России». Он меня звал как то на родину свою, в Онежский район. И вот тут я впервые услышал о Большаковой, однофамилице нашей мурманской писательницы, - начальнице типографии райцентра. Что-то задрожало у меня внутри, запрыгало мелкими бесенятами, затренькало дискантным писком, и заработала лихорадочно мысль: «Давай, давай, выспрашивай! Это твой шанс, - единственный, неповторимый, уникальный! Выведывай, выясняй, такой больше удачи не будет!., никогда!..» И вконец обалдевший, но уже вполне окрепшим голосом, я переспрашиваю: «Точно? Десять тысяч? Это правда?» и опять всплывает в мозгу прямодушно услужливое и отстранённое лицо Циркунова и его тирада об оплате в четыре раза больше... Меня уже начинает подтрясывать, - от выпитой ли водки, от сознания нежданной, негаданной удачи, подарка судьбы, манны небесной, снизошедшей сверху... Я записываю все данные Большаковой Нины Павловны, соглашаюсь выпить настойчиво мне предлагаемый чай, после стопки это было весьма кстати, вовремя, но оказалось, что я хмелел ещё больше, ещё сильнее, - от чего-то другого... Дождь прекратился, за окном не капало, мы все засобирались и я, чтобы не мешать, ушёл первым, неторопливо, расставшись учтиво, вежливо, коротко. Но очутившись на улице, помчался в клуб, чтобы играть со своим постоянным вечным партнёром, Евгением Михайловичем, семидесятивосьмилетним перворазрядником, чтобы как-то отвлечься, переключиться, и окончательно не сойти с ума... Игра получалась, я стойко держался, за проигрышем имея в следующей партии победу, или выкручиваясь, добивался ничьей,- на последних секундах пятиминутного блица... За делами и беготнёй, перед отъездом, с окончанием работы на «скорой», я не забывал , - у меня сидело в голове неотступно - о возможности будущей книги, своей... Помимо воли, в голове начал складываться план, организации издания, который я и осуществил, за лето и осень. Повесть моя, ставшей первой частью романа, опыт мемуаров, - держала меня за сознание обнародования крепко, и я ухватился, уцепился за печатание её, будто это был мой последний рубеж, решительной борьбы, - безумной схваткой на краю пропасти, цитадель отчаяния, - «Сталинград». Будут, будут потом другие состояния, переход на иную, повыше, орбиту. Или просто я успокоюсь, стану жить тише, имея задел за собой какой-то, накопленный терзаниями резерв, фундамент мысли и ума, тыл. Пусть кто- то, если захочет написать о писателях Российского Европейского Севера, пусть это сделает лучше меня, пусть совершит это, а я только порадуюсь, 271