Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

Гриня - приятель по шахматному клубу. Там - одна из точек его малого «бизнеса», способ хоть как-то, подзаработать. Впрочем, шахматы у него на последнем месте. Выше всех игр, где можно сорвать куш, он ценит бильярд, - там, по его словам, он может «взять» и тыщу. Гриня расчётлив, нагл, хитёр, вороват, вреден и скуп. Привяжется, чтоб ему «занять», и не оторвётся. Так он ловит иногда, уставшего от одиночества, меня, особенно после рейсов. Вот теперь - показал, где подешевле заведение, при магазине - кофе всего по шесть рублей. Я беру два стакана, бутерброды с сыром. Гриня доволен, собирается в клуб, зовёт меня. Я пока что «тяну», мне нужно сначала в отделение Союза, это рядом, близко. Мы выходим из маркета «Маяк», неподалёку от нами посещаемых мест, - Гриша спешит по улице дальше, а я задерживаюсь около выставленных товаров вдоль. Но вдруг вижу, как старушки быстро сворачиваются, запихивают продукты, подхватывают сумки, пакеты. «Неужели их милиция гоняет, как видел когда-то что-то подобное в Ленинграде?» - думаю я, но первые, непонятные поначалу начавшиеся раскаты грома обстановку проясняют. Хлынуло неожиданно, по-летнему, потоком, сразу, как из ведра. Я вымок изрядно, - очутился в момент ливня на переходе улицы и пока се перебегал, пока пристраивался под крышу остановки около расположенной здесь уже толпы, весь покрылся водой. Дождь продолжался и я, решив лучшего для себя не ждать, пробежался до крыльца отделения Союза, дёрнул дверь, вечно и всегда запертую, но та оказалась открытой, вошёл в тишину и темноту коридора, пахнущего книгами, и очутился в дальнем кабинете секретаря. Там сидели Людмила Александровна, верная и преданная помощница Скромного, и ещё одна, невзрачного вида женщина. Николая не было, но Людмила обнадёжила, сказав - «рукопись оставлена, велели вручить», пододвинула мне папку. Я взял свой замороченный, в белой картонке, труд , открыл заплечную сумку... И вдруг, в полном состоянии безнадёжности, без хозяина кабинета, как-то осмелел, почувствовал себя уверенней. Скинул верхнюю, насквозь промокшую куртчонку, повесил её на спинку стула, а из сумки, из ещё незакрытого кейса, вытащил заранее купленную, запотевшую, маленькую бутылку водки, откупорил её ловким движением, предложил дамам и, получив вежливый отказ, извинившись за обстоятельства, «чтоб не простыть» - выпил один. Женщины допивали свой чай, а я, не решаясь выпросить разрешения закурить, стал говорить и разглагольствовать о литературе, с незнакомкой. Впрочем, мне её представили - Антропова, прозаик из Архангельска, пишет сказки, едет на фестиваль в Норвегию, по пути остановилась в Мурманске. Упоминание о городе, куда я намеревался днями отправиться, подстегнуло меня, - я вёз некоторые рукописи туда, на всякий, как всегда, случай, - и спросил, можно ли куда-нибудь, там, своё, предложить, пристроить. Гостья замахала рукой - мол, сделать это неимоверно трудно, никаких издательств для пишущих не осталось, всё исчезло, пропало , развалилось. «Так что, совсем ничего?» - уверения собеседницы меня, признаться, огорчили, - «а кто же там у власти?». Оказалось, всё та же Инель Яшина, которая была при Саше... Про 270