Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

упорствовать. Продался той фантастической и бесполезной идее остаться с нею, самоутешался, подтачивал себя несбыточными надеждами. Писал ей письма, «полные любви и страсти» - абсолютно холодные, расчётливые, - перемывы прошлого и настоящего, очень подробно описывая злоключения, связанные с выпуском книги. Естественно, от неё посланий не получал, да это было невозможно, и потому я писал как в прорву, односторонне, без её ответов, участия или сопереживаний. Были телефонные звонки, от далёкой Дудинки до Питера, где она находилась в отпуске, гостевала у сестры. Искренних, схватывающих за грудь, разговоров не было. Один только раз, при отъезде из Мурманска в сентябре, из аэропорта, она встревожено спрашивала, почему я не позвонил прошлым днём, 19-го, после встречи нашей в кафе-трактире, накануне. Если бы я тогда кинулся к её ногам, бросил бы эту работу странника, вечную погоню за счастьем на волнах, может быть, что-то и повернул бы в её сознании. Но вряд ли. Главный её постулат, который свёл нас, «развлечение», в конце концов и погубил наши так и не сложившиеся, не оформившиеся отношения, а главное - чувства. Женщину нужно держать возле себя постоянно - это я начинал понимать, усваивать. Последнее письмо я ей послал из Бразилии, в декабре, из далекой непредсказуемой страны, со сходным по нам, бандитским менталитетом, в сложной обстановке заграничного рейса, первого после столь долгого перерыва в пять лет. Именно из-за трудностей в Рио-де-Жанейро произошёл во мне перелом по отношении к ней - резкий, неожиданный, мгновенный. Неприятности меня добили, уничтожили интерес к последней привязанности, где намечался всё-таки хоть какой-то, хоть призрачный , - успех. Письмо к ней, однако, ушло, улетело, - вместе со строптивым и неприятным старпомом судна, невеждой и самодуром, которого сменил, образованный и грамотный штурман Пажин, работавший в 90-е годы в КГБ Мурманской области, с которым я с интересом и удовольствием, - общался. Он рассказывал о потрясающих документах, - три бумажки в деле, - допрос, решение «тройки», расстрел-исполнение. Я очень удивился своему отречению от медички. Что породил, - то и похоронил. Навсегда. Как отрезало. Просто сам себе ясно и вразумительно сказал - «я её не люблю». Прилетел из Брюсселя, вечером Восьмого марта. Сложности сдачи дел, оформление на постоянную работу в пароходстве, устройство на «скорую» для прокорма, поиски квартиры в городе, хлопоты с вышедшей книгой, - всё оттягивало моё объяснение с ней. Вольно - невольно. Но потом, когда уже скрываться стало невозможным,- я приезжал в больницу на машине «скорой», и меня видела её подруга, работавшая там, в «приёмнике», пришлось передавать привет. И в тот же день, к вечеру, я позвонил и ей... Она уже знала, что я приехал, видела мои направления- листки в приёмном... Я лишь сумел произнести «спасибо за любовь», по служебному телефону, видя смешливый и понимающий взгляд фельдшерицы-помощницы, слышал , в трубке , по обыкновению,- дежурные её слова, бесцветные и пустые, обожаемой когда-то женщины, около которой дрожал от жажды обладания... Книга моя ей была не нужна, не интересна, 252