Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

перекрестке улиц Советской и Бабушкина, недалеко от кинотеатра "Родина", который я, естественно, посещал. Продавщица удивлялась, зачем мне, маленькому, столько, я объяснял; она, кажется, поверила. Вышло около двадцати книжек, разных форматов и вкусов. Я их сложил, как мог, обрадованный, вышел. Ноша, однако, через некоторое время, оказалась нелегкой, но деваться было некуда и пришлось тащить сумку сначала на рукаве, за ручку, потом, - что оказалось удобнее, - на плече, сверху. Так я прошагал до автобуса, дальше до парома. И как не спешил, все-таки опоздал. Машина уже отъехала: или про меня забыли, или вообще не знали. Перебравшись на другую сторону реки, я дотащился до Нижнего поселка, надеясь там застать последний лесовоз, но именно он перед моими глазами отъехал, погромыхивая на лежневке и звеня цепями стоек. Вечерело быстро, заметно потемнело, но я все-таки решился - идти пешком. В конце концов, восемь километров не расстояние, а другого выхода у меня не было. Родители, наверное, думали, что я заночевал у Вали и, поэтому, вероятно, не беспокоились. Первую пару километров я прошел бодро. Наступившая ночь от взошедшей луны посветлела, и мне было совсем не страшно идти одному, посреди леса. Но вот впереди показались какие-то движущиеся маленькие точки, светящиеся... Я приостановился, свернул вбок, притаился за кустом. Огоньки перешли на другую сторону дороги, исчезли. А я уже стал прислушиваться к каждому шороху и отовсюду услышал какие-то странные, хоть и негромкие, но тревожащие звуки: писк, треск, завывание, журчание. С головы до ноі' меня стал охватывать потрясающий вселенский холод, озноб, - в челюстях свело и в горле запершило. Может, действительно посвежело; или меня стал доішмать голод? Ведь кроме пирожного с соком я в городе ничего не съел, и с собой припаса не взял, надеясь на скорый приезд. Однако же идти все-таки нужно было и я, превозмогая страх и одеревенение, потихонечку двинулся. Пытался пойти побоку, но под ногами трещали сучья, и я снова выбрался на лежневку. И хоть там я был хорошо заметен на просвете, но идти было гораздо легче и быстрей, а при необходимости можно было и побежать. Так, с переменным настроением, прошел я еще один километр, как меня опять стало схватывать оцепенение, и я понял, - почему. Предстояло пройти мимо кладбища; оно располагалось где-то на середине пути, близко от дороги. Кресты выпирались своими концами, между редких деревьев - могилы располагались просторно, отгороженные и нет, количеством под сотню или более. Хоронили тут поселковых, их за десяток лет понабралось. Здесь лежал Рубан, сосед-электрик, убитый током прямо на столбе где-то около года назад. Запомнилась в связи с ним падающая звезда, которую я увидел поздним вечером того дня, когда его схоронили. Я вышел на воздух, посмотрел на соседский дом, и над ним спустилась и быстро потухла, оставляя след, тоже исчезающий, звездочка. Запомнилось, я прямо так себе и говорил - "Звезда Рубана"... Был на кладбище старик Кислый, пугавший когда-то всех детей своим отталкивающим видом, но в самом деле - добрый, отзывчивый человек. Находилась тут и та несчастная девочка, погибшая от кола. Покоились на том погосте отцовские друзья, по 21