Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

знакомый. Там я впервые оказался на пароходском судне в 96-м, в два захода, и потом, следующим судном, ещё два раза. Таким вот образом, по неделе стоянок, набрался целый месяц пребывания моего на финской земле, всех больше из всего дальнего зарубежья. Теперь, правда, крутимся второй месяц возле Мексики, но ведь то разные места, неоднозначные, а там - один городок, исхоженный, изъезженный на велосипеде: Али Лашеб. Финский журналист, алжирского происхождения, приехавший из Франции, учившийся в Москве, живущий в Хельсинки. В Кокколе у него была длительная командировке, мы познакомились случайно, но несколько дней общения - от настороженно-сдержанного до уважительно-доверительного, сблизили нас, - расстались, как друзья. Он заверил, что напечатает меня обязательно. В Хельсинки десять тысяч наших соотечественников и выходит там на русском языке журнал, туда он и обещал меня пристроить. Я даже написал предисловие к своим недавно сделанным «Запискам о «скорой», предпослал их «читателям Финляндии», описывая организацию медицинской помощи на месте в близком им, Кольском регионе... Ничего из этой затеи не вышло - два звонка Лашебу, где-то, в течение года, результатов никаких не дали... В этих же рейсах, 96-97 годов, я разобрался, подготовил, перепечатал заново подборку Сашиных вещей, часть его архива, переданных мне ее сестрой, Бражкиной Людмилой Александровной. Стучал на машинке по ночам, на сухогрузе небольшого тоннажа «Константиновка». Каюта на одной палубе с капитаном, и тот, самый чудовищный и жестокий самодур, которого я знал, уволенный потом из пароходства своим же экипажем перед рейсом, Валерий Альперо, кричал: «Я не могу заснуть, а он хуярит!..» Приходилось менять режим - осторожненько печатать днём. Сашины маленькие рассказы и несколько стихотворений напечатали в «Рыбном Мурмане», с моим предисловием. Хоть что-то, хоть малое, для друга, - я сделал. И ещё одна подборка, с портретом, разместилась в новой газете Кольского района, в Мурмашах. Тот славный период, когда и к нам дошли ветры перемен, отзвуки, отголоски прогремевшего по стране урагана, когда докатились сюда волны демократии и гласности, продолжался недолго. Захирела потом телестудия местная, исчезла и газета. Но на страницы её вылилось, выплеснулось то, что десятилетиями копилось под столом, так много оказалось в поселке пишущих людей - прозаиков, поэтов, мемуаристов. Может, кто-то «засветился» и раньше. Был эпизод в литературном кафе, 88 года. Ещё крепки были устои, но либерализация надвигалась, - неумолимо, гласно, властно. И вот - резкое возражение Маслову, ведущему вечер Чеснокова. Мэтр мягок, тактичен, но чувствуется в зале что-то неуместное, обронили о нынешней власти, её неустойчивости и те, резковыступавшие, поднялись, проходили сквозь стулья, сопровождаемые взглядами, удалялись - двое мужчин и женщина. Последняя протискивалась мимо меня, рядом. Одета изящно, с тонким неведомым запахом, наверняка заграничных, духов, возраста неуловимого, но лет на тридцать пять-восемь, не больше, очень элегантная, вся отстранённая, сосредоточенная какая-то, 241