Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

И вот я снова в столице - занимаюсь своей речью, гуляю, хожу в кино. Валентина тоже им интересовалась и просила меня собирать открытки киноактеров, их продавали в киосках «Союзпечати», и я бродил по этим точкам, успевал покупать дефицитные заветные карточки, радуя свою сестру. Она тоже, в долгу не оставалась, провела меня как-то на взрослый вечерний сеанс "Трех мушкетеров". Французский фильм, цветной, билетов было не достать, а я сумел на такое попасть! Знакомое фойе кинотеатра было заполнено до предела, нас оттеснили к стене с плакатами на политические темы, где запомнилась картинка с краснозвездным воином в каске с надписью: "Армия и у нас!" - ответ Хрущева какому-то западному агентству. Фильм понравился, но книги я так и не осилил. Зачем читать, если знал содержание? В конце августа приехал за мною отец. Он вошел в комнату, когда я как раз следил за готовящимся супом. Валя ненадолго вышла, а мне наказала добавить крупы, но видно, я пересыпал и получился не суп, а какое-то варево из лука, картошки и каши, кулеш. Я расстраивался, сестра сердилась, а отец смеялся, - видно, такая пища ему была не впервой, нравилась, он её ел и нахваливал. И тут случилась неловкость - я обозвал отца «мудаком». Наверное, это было одно из презренных ругательств лагерного лексикона, и я заметил, как отец очень сильно расстроился, обиделся, изменился в лице, посуровел. Промолчал и даже не произнес своего обычного "зараза". Я же, по своей несмышлености, даже прощения не попросил, хотя с годами отошедшими, помнил про этот случай, и мне все время всегда становилось неловко, стыдно, - я и сейчас кляну себя за оплошность. Но батя мой был стойкий, вида обиды не показывал, посадил меня в кабину, и мы поехали через город к парому, там уже стояли люди, ожидавшие попутку на поселок. Брали всех, всегда и бесплатно. Кузов мостили скамейками, с крючьями на краях, цепляли за борта, машина дергалась - только держись! Перед паромом, конечно, все вылезали, тянули переправу деревяшками за трос, все ближе, ближе, к берегу, на другую сторону... А отец разделся вдруг и поплыл вдоль парома - мощными красивыми іребками. Был он мужик веселый и смелый. Я любил его, - хотя, конечно, не осознавая этого и не понимая своего счастья жить наяву. Отцу в том августе исполнилось сорок пять. ГЛАВА ПЯТАЯ. Второй класс. Книг для чтения действительно не хватало, и меня в начале сентября снарядили в город за литературой для школьной библиотеки, - как познавшего столицу. Так я впервые отправился в дорогу один. Мне выдали собранные родителями деньги, снабдили большой объемистой сумкой. Добрался я хорошо, но вот после, в городе, мне поначалу не везло. Я мотался по улицам добрых несколько часов, но ничего подходящего не находил. Можно было, конечно, спросить, но мне этого почему-то не хотелось. И вот, наконец-то, я наткнулся на магазин "Мысль". Он стоял в самом центре, на 20