Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

квартирки, где был прописан, всё ещё не сносилась, хотя твёрдо заверяли, что это, давно уж продекларированное, вот-вот произойдет, в течении года, и я, наконец-то, смогу по этому пресловутому сносу что-то и получить... Но с той поры и «пошло-поехало», - я каждый следующий сезон, - весну-лето, - уж так получалось с работой на ледоколах, - ежегодно снимал квартиру, - за четыре года, четыре раза, - подряд. Я даже умудрился жениться, именно в тот первый, памятный раз, на приятной внешне женщине, но опомнившись, что влез в ярмо, в дерьмо, хоть и поздновато, через год, всё же сумел развестись. И обратно, «к свободе, к свету», вытаскивался с трудом. Ко всему ужасному, что было в моей жизни с ней, она ещё не признавала моих друзей. А занятия мои литературные считала блажью. Ей не понравился Скромный, на «Книповича», где я необдуманно (а может, вела судьба?), появился с ней. Хотелось тогда обсудить, поговорить о назревшем; хотелось выяснить судьбу своей рукописи повести, которую я Николаю отдал. Дражайшая моя фыркала, демонстративно, явно, и мне пришлось срочно удаляться, извиняться, придумывать подобающую моменту причину исчезнуть («спешу на автобус, по расписанию»). Следующим летом я уже сообщил товарищу по перу «пикантную новость» о разводе, и Николай не без интереса эту весть воспринял, удивился стремительности моих виражей. Сбежал я от жены 13- го июня, 2003-го, в пятницу, и теперь воспринимаю роковое число положительно. Ещё не зная, заглянул в житейский дневник и обнаружил «подтверждение» - 13 мая, 2002-го, я отдал рукопись Скромному, для прочтения... Лето 02-го пролетело, пронеслось, я ещё сходил в короткий «левый» рейс на суднс-спасателе, в конце сентября едва успсл на основную работу, и в октябре, перед отходом на атомоходе, звонил Николаю: «как дела?» Встретились 5 ноября, на Книповича. Он вышел с пленарного заседания, в строгой тройке, в ровного тона галстуке, озабоченно спокойный, попросил подождать. Заседание актива продолжалось ещё минут тридцать, я слышал выступления, из открытой настежь двери, неловко пристроившись в коридорчике на подобии скамеечки с наваленными гуда комиссионными книгами, невостребованными, ненужными, переминался ногами, оттаивал от уже начавшихся холодов и не мог, естественно, уйти. Рукопись была отдана в единственном экземпляре, с нею надо было что-то делать, она очевидно была не доработана, я чувствовал это, и даже думал о том, что, вообще-то, не стоило её показывать Николаю Александровичу. А пока что обсуждали делегата на совещание в Москву, единодушно избрали Скромного. Потом заговорили о новом романе Большаковой, только что изданном в Мурманском издательстве, первой прозаической вещи, саамского автора. До этого лишь были книжки поэтов, начиная с выпущенного в 1983 году сборника стихов Аскольда Бажанова «Солнце над тундрой». Роман принимался неоднозначно, резко критиковался, за откровенности, эротического свойства. Но всё же книгу приняли к сведению, как данность, от которой не отвязаться. Заседание окончилось, все вышли, некоторые шумно меня приветствовали, а Николай ошарашил - «оставайся». Готовился 230