Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

тогда , с января 2001-го, столовался и ночевал там , не появляясь дома, в Мурмашах, по целым неделям. Единственное неудобство заключалось в холоде. Морозы для Мурманска были необычно сильны, под тридцать градусов, и длительны - все январь-февраль и часть марта. Каюта, расположенная с краю переборки, промерзала насквозь, и по ночам еле-еле спасали экипировка в спортивный костюм с несколькими одеялами сверху вкупе с доховой шубой и гипоксическим воздухом открытой горелки электрообогревателя... В середине марта, 14 числа, я отправился в автобусе до Кандалакши, в короткий, но памятный рейс на ледоколе «Россия», который неожиданно закончился шестого апреля. До обретения своей книги, с повестью, напутствие которой в ноябре дал Скромный, мне оставалось ровно четыре года. Верный своей манере внушать себе влюбленность, я тут же увлёкся одной из дневальных ледокола. Эго была милая женщина , моложе меня на десяток лет, с дородной, но внушающей доверие комплекций, - заразительная хохотушка, с веселыми раскосыми глазами, косящим взглядом и строгим обращением. Я даже позволил себе предложить ей руку и сердце, чего же она, конечно, не ожидала, заверениям моим испугалась, и пару дней на глаза не показывалась. Но интересное свойство морской жизни, - мы в экипаже были новые и нам все равно, снова, как бы на другом витке, пришлось общаться. Тем более, после первоначального отказа её, началось то взаимное удивительное узнавание, после чего мы уже не могли наговориться, иногда и притрагиваясь, ощущая друг в друге прелесть и обаяние непознанности, недоговорённости, незавершённости... Настроившись на месяцев в пять, я начал печатать, вчерновую, - повесть о литераторах. Отношения с дневальной развивались, - хоть не улучшались, но и не портились, и я уже показал ей первую страницу отредактированного текста, и даже дал почитать напечатанное, справа сверху, ей - посвящение. Её это не тронуло, не всколыхнуло, но вот, задуматься, наверное, - заставило. И уже много позднее, через два с половиной года, когда мы снова оказались в одном рейсе, она как-то, в шутку или в сердцах, но воскликнула, - «хоть бы позвал, что ли, опять меня, - замуж!..». Но мы слишком далеки тогда были друг от друга, духовно - я переживал ещё не прошедшую депрессию от второго развода, она планировала и решала дела с избранником своим, стремилась в Питер, на лечение от бесплодия, и я ей объяснял, как добраться до той клиники, где сам когда-то учился , на курсах усовершенствования... И действительно, она списалась с того ледокола, «Арктики», раньше срока, оставив меня в грусти от приятного общения, в воспоминаниях о наших хрупких и трепетных, гак и не начавшихся, первых отношений... С приходом шестого апреля начались мои чехарда и буридановы муки. Штатный мой ледокол уже «разводил пары», вот-вот должен был отправиться, а «Россия» неизвестно сколько вынуждена была ещё маяться, ремонтироваться, хоть и в сжатые, беспрерывные круглосуточные сроки. Божились, что управятся за шесть дней, но растянули стоянку на месяц. И 224