Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

Откуда такое появилось - не помню, но в записи литературного дневника есть строка о том, чтобы напомнить Яхлакову о сборнике северодвинского литобъединения "О Севере, о Любви". Может, Безумов сказал - у того были друзья в Северодвинске, но так или иначе, я узнал, что в том сборнике - стихи Веселовой. Мне захотелось тот сборник заполучить. Значит, снова нужно было лететь в Архангельск... В конце года, когда только один раз появился на ЛитО, чтобы отдать рукописи, узнал о тяжелой болезни Александра Борисовича Тимофеева. На самом литобъединении по-прежнему происходила какая-то возня, но она меня не интересовала. Пугало другое - ожидалось что-то страшно непредсказуемое, - шоковая реформа. Все были как бы в оцепенении. Все чего-то недоброго - ожидали. Время надвигалось неумолимо. Распался СССР. Сформировалось правительство Гайдара. Ушёл в отставку Горбачёв. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. ДЕВЯНОСТО ВТОРОЙ ГОД. Год начался с кошмара уличных боев в Тбилиси. В России тоже было не легче - цены растревожили, ошеломили, потрясли... Новый президент призывал потерпеть, подождать, месяца два-три - при выступлении на митинге в Ульяновске. Холод, зима, пар из людей. Впечатление, как по фильму о блокаде, когда в промерзших цехах слушали Сталина на Седьмое ноября 41-го года и он призывал потерпеть войну "с полгодика"... Цены всё более и более зашкаливали, но полки от товаров не ломились, а повышений зарплат не предвиделось. Саша, уже в середине года, писал, что ему бы двадцать тысяч всего, и он бы мог выпустить книгу и ему обещали эго на заводе, но через месяц для издания требовался уже миллион(!) и тогда перед ним "разводили руками." Мне тоже захотелось что-то создавать, - думал, это будет не трудно. Один мой приятель организовал транспортную фирму, и мы с ним договорились, что он даст денег для создания собственной газеты. Я начал разрабатывать тематику, рубрики, придумывал способы сбора материалов. В основном, хотел, конечно, сделать издание литературным - печатать рассказы, стихи знакомых своих литераторов. Даже название придумал - без выкрутасов, но с достоинством - "Контекст". Одного из будущих сотрудников нашёл - Вячеслава Задунаева. Он появился на том сборе, которое раньше называли литературным семинаром, приводящим в трепет, ожидающим напряжением. Сейчас помпезность пропала и на очередную разборку пришли только мурманские - с десяток поэтов и трое прозаиков. Руководителей было больше, чем разбираемых. Чесноков как секретарь отделения Союза, сделал обзорный доклад прозаического отделения, из авторов которого присутствовал только Задунаев. Критика же в мой адрес ограничилась одной только фразой: "длинные предложения, плохой язык". Меня такой "разбор" поверг в уныние и прострацию - дальше я уже ничего слышать не мог. Потом меня, вне моей воли, прямо-таки затрясло всего - никакой, маловесомой, ни даже 175