Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

Васильева продолжить интервью в более "удобной" обстановке и как Николай (Васильев - мой тёзка) с готовностью на такое соглашался. Впрочем, он уже тогда разводился с женой. После семинара, я, без всякого перерыва на депрессию, которой теперь не было, стал творить. Значило простое доброе отношение Скромного, - это я понимаю только теперь, - он выдал мне моральный аванс, он увидел моё стремление к поиску, поддержал дух, укрепил веру. Итак, я начал работать над повестью "Кесарево сечение" - ассоциация со скульптурой Сидура не давала мне покоя. Смысл своей новой веши пытался обозначить философский, этический: перерубила напрочь, пополам, путь врача - советская медицина, умевшая это делать наверняка, сплеча, с размаха... И где-то весной, меня посетила ещё одна, важная и нужная мысль, - собирать всё написанное, в одном экземпляре, в одном месте. Папку так и решил назвать - "All to g eth er" - "Всё вместе". Так выражался когда-то наш учитель по английскому, заставляя нас хором повторять слова, за что мы его и прозвали "Автогеном", близкой но звучанию кличкой... После повести я уже не мог остановиться и закончил давно задуманный ещё при поездке в Европу рассказ "Суицид". Прототипом героя стал Брыжевский, один из участников литобъединения. Тот жил в коммуналке в Мурманске, работал кем-то на стройке, учился на филфаке в Ленинграде заочно, писал какой-то роман. Приезжал прошлой осенью ко мне в Мурмаши, даже неизвестно зачем, мы чего-то пили. Позже Брыжевский оказался на лечении, от шизофрении. По рассказу я его сделал внештатным корреспондентом районной газеты, который поехал в командировку по письму - рядовой сюжет... Той же весной я задумал ещё одну вещь,- решил писать роман о детстве. И выполнил эту задачу - повествование закончил в ноябре 1997 года, в городе Брунсвик штата Джорджия, во время стоянки в американском порту. Сбор материала и подступы продолжались восемь л ет... Сдвиг в моём сознании и действиях, конечно, можно было объяснять семинаром. И вместе с тем никакой практической зацепки за печатный орган не было - и я искал реальные пути, хоть какие-то правильные решения. Так, в мае я отправил маленькие рассказы, что готовил для семинара, - "Ситуация", "Бедняжка", - в газету "Медик Севера",- многотиражку мединститута в Архангельске, Маркову. Я это сделал, имея в виду мои будущие поездки летом, к Яхлакову и в Сыктывкар. Там жила моя родная сестра Валентина. Её муж, Логинов Иван Александрович, работал вторым секретарём одного из районов Коми. Я размечтался пробиться в партийные типографии, тем более, что они стали демократичнее, брали под крыло местных литераторов. Именно такой просвет образовался у Саши - его рукописи представили для печатания во вновь созданный журнал под эгидой Архангельского Обкома КПСС. Так он мне писал в феврале. А в марте - новое письмо: "... Рукопись запороли, на публикацию не взяли! Представляешь моё состояние" - писал друг - "хорошее обсуждение, хорошие отзывы, намёк на 163