Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

и Скромный, но подтвердилось только последнее. Рядом встал незаменимый Леонид Александрович. Крейн в третий раз мои рукописи не критиковал, он их просто не прочитал, впрочем, по банальной причине - я представил один экземпляр, почти что с расчётом, чтобы с ним ознакомился лишь Скромный. Мероприятие прошло с вечера пятницы до конца воскресенья, и хотя моё время было строго регламентировано, я сумел договориться о встрече с Галей. Естественно, просто поговорить, пообщаться. Непрерывная, достаточно длительная, в течении трёх месяцев, подготовка рукописей; работа на полторы ставки, особо морозная зима, доставившая хлопот (в доме замерзали трубы) вконец доконали меня, и требовалась хоть какая-то передышка, разрядка, отвлечение. И вот после общего заседания, с улицы Егорова, я добежал, уже в девятом часу, до входа в ресторан гостиницы "Арктика", со стороны Ленинградской. Мне не повезло, внутрь не пускали. На холоде толпилось человек пятнадцать, отдельные из них заходили, кого- то пускали сразу, без препятствий, а я всё чего-то ждал и томился и уже наметился перебежать замёрзший сквер, сесть на автобус в Мурмаши, как увидел подбегающих именно с той стороны двоих миловидных женщин. Галя пришла вместе с дочерью, та училась в Москве, на дипломата, в МГИМО, приехала на каникулы. Не успел я что-то вразумительное им сказать, как женщины также беспрепятственно исчезли за стёклами дверей. Я кинулся на штурм, на человека в галунах, а он мне непреклонно твердил о приглашениях по заказам, "у вас заказано?" Поведение Гали было непонятным и странным - договариваться и бесследно исчезать! Я решил попытать счастья с другой стороны, входа через вестибюль гостиницы. Там оказалась решётчатая дверь, на замке, но за ней увидел знакомую своего шофера со "скорой", я даже быстро вспомнил, как её зовут. Она не раз появлялась в Мурмашах, мы частенько её отвозили домой, в город. И я с ней договорился, меня впустили. Галя сидела одна, со скучающим видом, в "шведском" зале и, увидев меня, повела себя так, словно мы каждый вечер здесь встречались, а не расставались почти на три года. Дочка её то исчезала, то появлялась, - раскрасневшаяся, возбуждённая после танцев,- а мы проговорили почти всё время, до закрытия. Я поведал о себе, она рассказала про свой окончательный развод, о печальной теперь одинокой жизни, неясных перспективах. Что-то изменилось в ней, я пытался понять что, и только в конце уже заметил, что да, она постарела. Лицо, напудренное и намазанное, сохраняло ещё какую-то свежесть, но вот шея, шея предательски морщинилась, прорывалась стяжками. Позже, потом, меня не покидало стремление написать такой вот зеркальный рассказ в двух лицах, противоположных интерпретациях. Я видел какой-то иностранный фильм, английский или французский, где одни и те же события показываются с двух сторон, сначала от жены, потом - от мужа и каждый из них оказывается прав. Я искал себя в новых формах и потому почти что сделал такой рассказ, но не закончил его, не оформил для публикации. Но позднее я все-таки написал его, назвал - «Сагиттальный разрез»... 159