Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

приготовился слушать похвальбу и одобрения в свой адрес, но покачивание головой моего оппонента привели меня в замешательство. Чесноков оценил мою вещь весьма и весьма посредственно, ничего не выделяя, не разжевывая, кроме общего настроения и повторяя всё: "Язык, язык... вовсе никудышный..." Понятно, что я приуныл и даже запоздавшая Галя, так просившая меня достать для неё билеты, не обрадовала. Вечер начался с представления именинника Виталием Семеновичем Масловым: «Я впервые встретил Игоря Николаевича в "69-й параллели"... нет, не в ресторане, а в сборнике 75-года с таким же названием, где Чесноков дебютировал рассказом "Нож"...» Рассказ интересен тем, что теперь его можно разобрать, сделать своё мнение. Сюжет таков. Пришедший из заключения матрос тайным путём портит нож одного из членов экипажа с высокой нормой выработки на шкерке (разделке рыбы), чтобы самому быть впереди, а потом, когда его афера раскрывается, и все от него отворачиваются, то он публично кается, просит прощения. Гимн исправляющей силе коллектива! Я ходил на рыбацких судах, попадались там и бывшие зэки, общался с таковыми и во время своей работы в Мурмашах и никогда не встречал, чтобы эти люди кому-нибудь в угоду исправлялись или просили снисхождения. Не было такого! Рассказ неправдоподобный, нереальный, подстроенный, подогнанный под лозунги тогдашних правителей, коммунистов. Естественно, Игорь Николаевич не читал ещё «Очерков преступного мира» Шаламова, но зато знал, наверняка, «Аристократов» Погодина, где воспевается перековка блатарей... Может, Чесноков ощущал это сам, потому что скоро, набрав публикаций, исследований в качестве редактора многотиражки пароходства, стал писать исторические романы. Народ, уставший от идеологий, охотно расхватывал такие книги для духовной пищи. Я сам видел, как одна женщина на улице тащила охапку книг Чеснокова, экземпляры романа "Гавань благополучия", только что изданных в Москве, по-видимому, для распространения в коллективе, спаянную силу которого воспел когда-то Игорь Николаевич. На вечере он выступал после Маслова и рассказывая, как добывает факты, вытаскивал из портфеля фолианты чуть ли не прошлых веков, неизвестно каким путём оказавшиеся у него. Меня уже ничего не интересовало, я всех раньше ушёл, оставив Галю в одиночестве, потому что спешил на автобус, в ночную смену... Обсуждение моей повести уже нельзя было отменить. Я шёл на публичную критику с моей большой выстраданной вещью как на заранее подготовленную казнь. Получилось так, что обсуждение прошло без меня, и, когда я собрал все замечания, оказалось, что они не такие уж провальные, были достаточно обоснованными, мотивированными и, - в "рамках". Вот выписка из моего творческого дневника, где я отмечал все события в ЛитО (о моей повести): 1. Трудно читаемые фразы на слух - сбои в «мелодии». 2. Профессиональные фразы - нужны ли они? 129