Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

записок, обратился к тому самому сборнику, "Первопутье", вытащил из груды ненужного хлама библиотек. Две ивачевские вещи интересны хотя бы по части экзотики. Один рассказ - о молодом человеке, попавшем после аварии в больницу, где его вылечил врач-кудесник, вполне правдоподобен, но другой - о пожилой женщине, собирающейся во Францию к дочери, попавшей туда после фашистского плена - просто невероятен, если не фантастичен. Впрочем, рассказы были полностью выдуманы, об этом говорил впоследствии Крейн, уже на семинаре 88-го года. Ивачёв всё же направил меня на путь истинный - растолковал мне ключевой, стержневой приём художественной литературы. Он меня надоумил, что главное в беллетристике - выдумывать, сочинять, по большому счёту - врать. У меня ирямо-таки раскрылись глаза, исчезли шоры. Я переосмыслил своё творчество, ведь всё оказалось просто - ври, сочиняй, фантазируй! Я и сам шёл к этому исподволь, втёмную, на ощупь, интуитивно. Пушкинское "над вымыслом слезами обольюсь" открылось, наконец-то, для меня в новом, совершенно другом смысле... Я читал Достоевского, Василя Быкова, Юрия Трифонова почти глотая, почти взахлёб, понимая, что далеко, ох как далеко мне самому до совершенства. А впервые познакомившись с доступными уже тогда романами Набокова, прямо-таки переломился, перевернулся сознанием и уж ничего не хотел думать - только учиться, постигать, стремиться... Начали обнажаться и другие многие проблемы общества, залавливаемые ранее. Появились необычные тогда очереди - за газетами в киоски. Люди расхватывали целыми пачками немногочисленные ещё названия номеров "Правды", "Комсомольской...", "Советской России", набирающей тираж "Аргументов..." Один знакомый врач, реаниматолог из Колы, узнав про мои "связи", дал мне почитать свои написанные стихи. За "услугу" я воспользовался его незанятой квартирой в райцентре,- с ванной, телевизором, электроплитой. И когда приехала из отпуска Галя, решил её туда пригласить. Хоть продолжал я жить в Мурмашах один, но там было много неудобств. Галина решила всё- таки свой развод больше не оттягивать и когда мы встретились, в сентябре, в Коле, объявила мне об этом. Понятно, с какой целью это она сделала - "поставила", наверное, на меня. Ненавязчиво так, мягко, неторопливо, умело она стала меня затягивать в свои силки. Я был во власти её ласк, нежности, уступок, откровений и колебался, не зная, как поступить. Жену не любил, но чувства отцовские, конечно, держали. А тут ещё случилось - хоть и не ужасное, но естественное. Галя забеременела. В её планы это не входило, принялась она меня уговаривать сделать ей "освобождение". Наша кольская "явка" превратилась в подпольный "абортарий". Я делал Галс внутривенные уколы и потом производил бурные и страстные с ней сближения. Выкидыша не происходило. Позднее Галя избавилась от возникшей у неё внутри жизни в Североморске, по знакомству, тайком. Приятелю я ключ вернул и вскоре уехал в недельный отпуск, в Ленинград. Там у меня родилась дочь. 126