Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

семинар, я от него еще не остыл, мне хотелось что-то доказать, прежде всего самому себе,- что я не кончен и впереди - славный терновый путь творчества, новый путь. Делал я тогда, как мне казалось, основательно и серьезно, свою первую крупную вещь - повесть о трудностях хирурга периферии, которую я начал писать уже тогда, весной 86-го. 13 мая, - эта дата отмечена в моем дневнике,- я закончил её, отложил в стол, как советовали, и обдумывал план следующий - рассказ "о власти денег в большом городе". И тоже на собственном опыте, из времени работы своей под Ленинградом, в санатории, где я оказался после жизни в провинции... Я чего-то недопонимал и поэтому неосознанно как-то, но стремился к общению с Александром. После "кольского свидания" мы встретились с ним на последнем итоговом заседании литературного объединения (ЛитО) за сезон 85\86 годов. Вообще, по плану, заключительная "среда" намечалась на 28 мая, но в связи с приездом карельской делегации мероприятие перенесли на неделю вперед, на 4 июня. Приехали пятеро - четыре поэта и прозаик. Это Тарасов Марат Васильевич, руководитель ЛитО Карельского отделения Союза писателей, Екатерина Жиганова, помощник режиссера Карельского телевидения, Валентина Галышева, почтальонша, Андрей Гор ков (не записано, кто по профессии) и Олег Георгиевский, пишущий юмористические рассказы. Было некоторое неудобство, досада, что приехали вот так, агитбригадовским десантом, но что-то интересное, приметное, потом ощутилось. Тарасов, например, отметил, что "очень важно чувствовать поддержку старших товарищей". В моей записной книжке отмечено: "Такого в Мурманске нет". Мое ли это замечание или чье-то другое - остается неведомо... У поэта Рубцова есть выражение: "убогое жилище". Именно в такое я и привел Яхлакова после ЛитО с карельцами, чтобы он у меня переночевал, до утреннего автобуса. Комната в 16 метров, где умещалась моя семья, составляла часть квартиры, в которой еще проживала старушка Антонина Еремеевна. Порою она исчезала, на неопределенное время, оставаясь у родственников, и в тот вечер, когда Саша появился у меня, подселенки не было. Мы пристроились в маленькой кухоньке, поужинали с водкой, заранее припасенной, и потом перешли в комнату, захватив с собой, тоже не без труда добытые, темные бутылки пива. С интересом я отметил, что Саша любил пить пиво прямо из горлышка... И тут мне неловко, я спотыкаюсь прямо перед тем, как рассказывать дальше. Я должен написать о своем невнимании к Саше, о собственной бестактности. Ведь я предложил ему устроиться на раскладушке, свою-то кровать-полуторку семейную отчего-то наивно считая неприкосновенной и совсем не подумал о том, что гостю неудобно будет вставать с низкой продавленной парусины... без руки. Да, Саша был инвалид - вместо левой руки у него висела культяшка, по треть плеча. Тяжелая травма, в самом расцвете молодости, после окончания училища, наложила неизгладимый в самом прямом смысле след на всю его дальнейшую жизнь и судьбу. 112