Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ. Последняя, перед юностью. На работу ходить уже не хотелось, и я обрадовался, когда мне мастер объявил о том, что трудиться мне осталось три дня, а потом финиш - "шабаш" - прекращают со мной производственные отношения, вышел приказ. Администрации не понравилось, что я, ещё несовершеннолетний, участвую в самодеятельности. В последние два дня нам дали такое задание, от которого ломило руки и ноги. Мы вручную таскали кирпичи на второй этаж строящегося дома. Это было истязанием сил и нервов, но мы не унывали и на второй день даже устроили соревнование, кто больше снесёт эти красно-бурые, режущие пальцы "буханочки" наверх. А у меня в тот день работы намечалась еще одна гастрольная поездка. Вечером я едва успел к отходящему теплоходу, но оказался не последним - все волновались в ожидании нового и основного участника бригады - баяниста. Оркестра сейчас не брали, штатный аккомпаниатор ушёл в отпуск со своей сварливой женой, вечно таскающейся вместе с ним. И вот взяли пока временно - какого-то приблудного, маленького ростом музыканта, вечно веселого. Размыслова уже проклинала всё на свете, - теплоход вот-вот должен был отойти, но показалась на высоте широкой лестницы, спускающейся к реке, знакомая фигурка и - о Боже! - еле стоящая на ногах. Когда застучали лопасти и судно пошло вниз по реке, рассказали о поездке - недолгой впрочем, но очень нужной, - выполнялся план по обслуживанию сельского населения во время страды. Необходимо было добраться до Пычима, там - пешком до Озёла, через пруд. Мне показалось, что я ослышался, но это было действительно так, - мы ехали в ту деревню, где жила Люда Канева! Во мне что-то радостно запрыгало, усталость от прошедшего дня прошла, и я весело стал помогать тащить баян, после двух часов пути по воде, ибо других мужчин в нашей группе не было. Через час мы остановились перед тем самым прудом, о котором говорили - на той стороне был Пычим. Стояла уже темнота, но поднявшаяся луна освещала пространство далеко вперед, а моста или другой какой-либо переправы, мы не видели. Размыслова уверяла, что должны подойти лодки - две, или даже может быть три. Все ожидали. Нашему баянисту отчего-то стало скучно и он объявил, что двинется так, пешком, что "ему всё до фени", и шагнул в воду. Мне пришлось его удерживать, а он все шёл и шёл, не останавливаясь, и вот мы уже на середине пруда и всего-то нам по пояс, и меня осеняет, что мы можем действительно, перебраться, воспользовавшись бродом, - лето стояло жаркое, много влаги высохло. Сиваш! Свалившаяся нежданно победа красных, удача за поднявшийся вдруг в другую сторону ветер... Вдвоём мы благополучно пруд перешли, отыскали там лодочников, никто о нас, оказывается, не слышал и не ведал, не думал перевозить. Так из озорства, случая, мы были «спасены»... Уже далеко за полночь, на месте, в большом крестьянском доме, вывешивая промокшую и отстиранную одежду, я подумал, что с утра буду искать Каневу. Наверное, я сильно по ней соскучился, она для меня была уже 105