Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

Опять это твёрдое - "нет". Это меня бесит, я готов её оскорбить, наговорить резкостей, я чувствую, что ещё немного, совсем чуть-чуть... Но снова - решительный отказ. Я готов протараниться сквозь заслоны, во мне неодолимое влечение и я намереваюсь уже брать её силой, приступом. Но вдруг что-то происходит во мне, и она открывается мне совершенно другой, неизвестной стороной. Эта чистая, застенчивая, глубоко чувствующая девушка, со своей неброской красотой лишь поначалу кажется доступной, а на самом деле - она непорочна, как Дева, как Мадонна, - благородна и сильна в своих отказах. Может, она жалеет, что поддалась в свое время поцелуям такого парня, как я - бедового и раннего, нетерпеливого в своих вожделенных помыслах, но теперь она не может его отринуть, оттолкнуть и потому-то присыхает её душа и хочется ей чего-то другого, светлого, настоящего, на всю жизнь. Я ведь ей и не говорил правдивых и нежных слов, не признавался ни в чём. Так и не добившись близости, а удовлетворившись лишь пресловутым "петом", я оставил её быстро, безжалостно, - перешагнул, спрыгнул с подоконника, пошёл, быстро, не оглядываясь... Но уже приближаясь к дому, захотел с ней побыть снова и подумал, твёрдо и ясно, что она вполне подходит для меня по всем параметрам, "устраивает"; что именно такая мне нужна жена - робкая, но ласковая; скромная и без прикрас - чтобы уравнивать и умерять мой неровный характер и необузданный нрав, неумеренный и ненасытный пыл... Я и не заметил, как посветлело, прошла незаметно ночь, а наступило... лето. Было уже утро первого июня ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ. Дороги в никуда. Последнее лето детства... Фильм с таким названием вышел именно тогда, в середине 68-го, с Юрием Визбором, и уже с того времени ощущение расставания с прекрасной порой жизни не покидало меня. Или, может, я сейчас придумал это, а тогда всё было по-иному? На работу мы оформились только вдвоем, с Иевлевым, и в другое место - в стройтрест, в бригаду растворного узла. Утомительным и нелегким занятием для наших нетренированных мышц было кидать лопатами гравий, чтобы потом тот, замешиваясь с цементом и водой, крутился и выдавал бетон, развозимый по объектам в селе. От нас зависело всё строительство в округе, и нельзя было расслабляться, останавливаться. Прибежал как-то на узел, в восемь утра, главный инженер, и ругался, что мы долго раскачиваемся и решили: работу нам начинать в полвосьмого, пораньше. Узел - место между последней остановкой автобуса из города и Птицефабрикой - значит, мне нужно было теперь вставать в половине седьмого, чтобы успевать. Иногда бетон требовался близко - на строящиеся рядом склады и мы его растаскивали сами, в тяжелых вагонетках по доскам, с натугой и сопением, утрамбовывали хлипкое серое месиво, ровняли его лопатами. В те дни подкинули к нам в бригаду новенького паренька - подростка с бычьей шеей и злыми, навыкате, глазами. И, несмотря на то, что он был с Иевлевым пам даже помладше, успел побывать в колонии, «отмотать срок». Его и 101