Рогожин, Н. Н. Литератор : документальные романы / Николай Рогожин. – Онега (Архангельская область) : Онежское книжное издательство, 2016. – 456, [3] с. : портр.

ночи, недоумевал, отчего же это я не гуляю и не отмечаю праздника. В подвале кинотеатра теперь шли танцы, я намеревался туда попасть - там играл наш агитбригадовский оркестр, с прекрасным солистом- саксофонистом, там было весело... Но теперь я пойти туда не мог... Оставшийся выходной день второго мая я приводил себя в порядок - мылся, чистился; потом смотрел по телевизору последний фильм с участием "гайдаевской тройки" про семь стариков и девушку, и старался привести в более-менее приличный вид свой раснесчастный расцарапанный нос. Утаить, однако, ничего было нельзя, - корочка протянулась по всему органу обоняния на левой его стороне и светилась пламенным цветом боевого знамени. Вся школа узнала о моих "подвигах", весь учительский коллектив был поднят на уши, - каким же это таким образом советский ученик, да еще один из комсомольских вожаков, надирается как свинья? Сразу же, конечно, я был вызван к директору, ещё до уроков, перед второй сменой. К удивлению своему, сильного крика или большого разноса, я не услышал. Михаил Михайлович просто поговорил о моей будущей жизни, сказав, что если моё поведение будет таким и впредь, то значит, он ошибся во мне и не видеть мне никакого высшего образования. Думал и я, что пора останавливаться. Иевлев, приятель, такого бы себе не позволил, а ведь он тоже был не из интеллигентной семьи, вроде Ладанова или Шишкина. У Альберта отец председательствовал в райторге. Иевлев посмеивался надо мной и рассказывал, как один его знакомый приятель, забулдыга, решил "завязать" и даже написать об этом книгу, которой он уже придумал название: "Прыжок через пропасть". Наверное, нечто подобное хотел совершить и я, но вовремя приземлился, на асфальт. Нужно было мне чем-то серьёзным увлечься, но я не находил себе применения. Спорт борцовский забросил, в учебу математическую не втянулся, петь и плясать на сцене наскучило... Более-менее меня увлекал магнитофон, современная музыка, и я стал помогать радисту школы. Тот заведовал трансляцией, крутил песни на вечерах и переменах, переписывал их с пластинок на плёнки. Он был десятиклассник, но из района, жил в интернате, и потому я был для него помощником весьма кстати - на выходные его подменял. С разрешения он мне оставлял ключ от комнаты, где размещалась аппаратура. Это был как раз директорский кабинет, и я часто, таким образом, виделся с руководителем школы, беседовал с ним на разные темы. Может, потому он мне легко простил приключение с первомайской пьянкой, или, возможно, считая меня уже вполне взрослым, а, может быть, ему просто не хотелось лишних хлопот, ведь он уже готовился, теперь точно и определенно, с лета, стать председателем райисполкома. Ещё с год назад, его отношение ко мне было презренным, - он мне так прямо и говорил, что ему не нравится "твоя", то есть моя, - "рожа”. Какая-то откровенно ненавистническая тактика в духе большевизма, антисемитизма. Но я был не еврей, это точно. В школе спокойно уживались русские, коми, украинцы, немцы, белорусы, татары, цыгане. Те одно время жили близко с нашим домом, я дружил с цыганскими ребятами - Баулиным, Баскаковым... 98