Рогожин, Н. Н. Короткое дыхание мечты : избранная проза : рассказы, очерки, эссе, публицистика, критика, воспоминания / Николай Рогожин. - Онега : Онежское книжное издательство, 2015.

хрипотцой, голос... Наталия начала с живостью и простотой. Будто звонила каждый день, а потом предложила напрямки сходить в сауну. Вот такие финты - после полуторанедельного молчания она вдруг предлагает мне та кую невинную забаву. Действительно, я как-то предлагал ей побаловаться паром и жаром, но это было еще зимой. И вот теперь она вишь,- вспомнила! Приятель что-то говорил и доказывал, отчаянно жестикулировал, а я враз его перестал слышать, оцепеневший и одеревеневший. Так на меня подействовал ее звонок. И я уверил, что как только так сразу я перезвоню ей попозже, - можно? «Можно...» Но опомнившись и очухавшись, я ей не позвонил - ни вечером попозже, ни позднее в другой день, ни на следующий... Странно и удивительно переменились наши роли с приятелем. Если раньше ему, старше меня и опытней, я всегда поддакивал, памятуя еще и взрывной характер его, то теперь я сам, хоть и не часто, и очень мягко, но гнул свою линию и ему возражал и он теперь со много соглашался, и я неред ко так передавал ему свои убеждения. Друг мой, если так с натяжкой можно было его назвать, давно уже был пенсионером, нигде не работал, но актив ность его не угасала - то он следил за огородом, то столярничал, то на лыжах ходил, то по грибы-ягоды в лес. Помогал многим, даже и бескорыстно - в ре монтах, обустройствах, просто налаживал отношения людей - обеспечивал свадьбы и похороны, юбилеи и презентации и всю свою жизнь участвовал в художественной самодеятельности. Я его слушал - спокойно умиротворенно и привычно отмечая его хвастовство и позерство, и вот тут этот звонок, На талии, вывел меня из состояния равновесия, заставил помимо моей воли тре петаться моему сердцу, беспокоиться душе. Нет, она была невозможна! Она как бы снова перечеркивала мои планы, вторгалась в мои намерения, жизнь, судьбу... Я ведь уже приценивался к другим приемлемым женщинам, мечтал о другом наваждении, если оно свалится на меня... это не лезло ни в какие рамки. Как Черчилль, замыслив «немыслимое» в мае 1941-го - навалиться на Россию объединенными силами Англии и Германии. Я пытался отладить от ношения с другими. Но те... оказывались еще худшими. Одна, приехавшая ко мне с другого города и которую я знал три года, оказалась в быту такой неприемлемой, до идиотизма, чистоплюйкой, каждую мою вилку или чашку осматривала со всех сторон и подвергала такой обработке, будто собиралась их использовать в качестве стерильной посуды в хирургической операции. Вторая приехавшая тоже не подошла - звонила мне потом каждый вечер и занудливо молчала, ожидая моих восторгов или восклицаний по ее поводу. В общем, - не везло. И тут случился неожиданный поворот. Меня вызывали из отпуска и посылали во внеочередной рейс, в далекую «страну Африку», как говаривал один из моих друзей. Так, помимо своей воли, и вопреки планам, я вынужден был перестраиваться и отправляться в далекий путь, на поезде и двух самолетах. А ведь в сентябре хотел вообще переходить в другую конто ру, поближе к родному порту и с частыми заходами домой... Я прилетел в Лас-Пальмас, курортный городишко Канарских островов, где было вечное солнце, пляжи, увеселения. Но мне было не до веселья, - от вратное чувство потерянности, как перед каждым подобным рейсом, мутило душу, отравляло существование неизвестностями и сложностями автономно 77