Рогожин, Н. Н. Короткое дыхание мечты : избранная проза : рассказы, очерки, эссе, публицистика, критика, воспоминания / Николай Рогожин. - Онега : Онежское книжное издательство, 2015.

Но тревоги другого плана заслонили мое «поражение». Надо было думать о будущем. Какое я себе уже определил, наметил. Сделать сценарий по Лер монтову, и завершить инсценировку для театра. А сделать я это только мог, практически, находясь в рейсе, вне дома. И вот наступило 17 декабря. День почти в день. Вечер Тимофеева в Фи лармонии. Вечер проводил он сам. В заполненном от силы на четверть зале я уселся поодаль от всех, чтобы быть незаметным, увидев опоздавших, про шмыгнувших вперед Васильева с Колычевым. Других литераторов я не на шел. И было больно, если бы не было так смешно, как «Леонтьич» вечер проводил, - еле слышным голосом, с остановками, представлял он участни ков, и аплодировал им как ребенок, ладошками перед лицом. Потом он спу тал отчество одной критикессы. В основном танцевали и пели, на слова его стихов. И даже такой «шедевр», положенный на музыку - «Баллада о Трало вом флоте», достаточно обескуражил. Тимофеев не ходил в Тралфлоте, он работал штурманом в «Мурмансельди», сделал от силы два-три рейса и с «морей» ушел, вряд ли прельстившись нелегким рыбацким трудом. Почему- то приходила на память из «12 стульев» - «Баллада о гангрене». Или про коммунистическая «Баллада о гвоздях» Тихонова. Выбор названия тоже ис кусство. Надо многое учитывать, «бить в цель». И уж, естественно, избегать повторений, ассоциаций... Я потому, видимо, так самоутешался, что год на зад был все же незаслуженно обижен и выгнан с собрания Фонда Скромно го... И отозвалось в душе еще одно собы тие- 19 декабря 2010 года в Мин ске, когда арестовали более 700 протестующих против избрания Лукашенко на пятый срок. Кандидату в президенты Некляеву милиция разбила голову(!). А ведь Тимофеев прославлял этого Лукашенко в своей газетенке ( см. вто рую часть), а Некляева он знал даже лично, когда тот приезжал в Мурманск ( см. первую часть). Вот так и закончились, пролетели незаметно, отошли, - эти неоднозначные и непростые 12 месяцев... Моя неудача, мой пролет, облом - все равно, конечно, действовали мне на разум. И я полетел в прямом смысле. Двумя рейсами в течение дня, от Мурманска до Петербурга и оттуда, на Сыктывкар. В Питере рейс задержали, на полсуток, с 20-ти вечера и до утра. Я едва успел к поминальному сорокад невному столу, а на кладбище лишь съездил следующим днем, 28-го, и в тот же вечер уже засобирался в обратную дорогу, через Архангельск, на поезд, в 02 часа ночи. В Петербурге намеревался, надеялся взять книгу, мемуары цен зора Никитенко, о 30-40-х годах XIX века, времени Лермонтова, но библио тека, собранная мною за восемь лет, пока я был связан с домом в Мартыш кино, полностью, безвозвратно, - пропала. Одни обледеневшие «кирпичи». Особенно было жалко монографии Евгения Викторовича Тарле, «Крымская война», в двух томах, которую я купил на Литейном... Сказал об этом. Но она, Людмила Владимировна Чернышева, моя бывшая свояченица, несосто- явшаяся кандидат по философии (!), не отреагировала должным образом, обошлась с литературой почти что по сценарию нацистских молодчиков Германии 30-х годов. Очень горько было такое лицезреть, очень... Я не вос принимал уже более никаких ее ужимочск и шуточек. Она все и всех охаива ла, подвергая иезуитской своей, доморощенной оценке стяжательства, «купи- 263