Рогожин, Н. Н. Короткое дыхание мечты : избранная проза : рассказы, очерки, эссе, публицистика, критика, воспоминания / Николай Рогожин. - Онега : Онежское книжное издательство, 2015.

- 3 - В морях я прошатался долгие восемь с половиной месяцев. Пришёл уже в начале марта, аккурат в день Женского праздника. Я помню это особенно обострённо, отчётливо, так немилосердно снова судьба обошлась со мной, но я уже чуял, что плохо, никаких поступлений на счёт, который тоже оформил, не было. Самая малая крохотка надежды всё же теплилась внутри, - таилась, тлела...Тесный, как всегда коридор, много посетителей, ряды сидящих про сителей, мне некуда приткнуться и бежит она, рыжая, видит меня, радостно кивает, несется к кабинету начальницы и выскакивает оттуда через минуты, с заключением. Чего так радоваться? Сумела обмануть? ...Они решили вычесть те 3 года и 4 месяца, которые я работал в пансио нате, от санатория. Они вообще решили не признавать это врачебным ста жем, будто бы я в тюрьме сидел. Оправдалась её зацепка, ещё весною про шлой, когда она обвела кружочком это попавшееся ей слово в перечне моих мест работы, - «пансионат». Вычли и ещё несколько периодов, чтоб не каза лась жизнь мёдом, за которые не получены якобы счета по персонифициро ванному, индивидуальному учёту. Эти таинственные, «волшебные» будто, сведения, передаваемые по секретным каналам, которые никто не должен знать. И дальше снова привычное - военные сборы, курсы повышения, от пуска без содержания, даже отметили - 1 (один!) донорский день. Тоже, блин, нельзя - помогать государству без потерь для себя! И расслабляющая, умиротворяющая будто,- приписка: «решение может быть обжаловано...» Вышестоящий орган недалеко. Здание Областного Пенсионного Фонда на улице Полярные зори, рядом с Департаментом по недвижимости. Соста вил бумагу, полностью по всем срокам подтверждающую законность моего стажа в 30 лет, даже с перебором уже, в связи с рейсом, несусь туда, в то зда ние, с высоким крыльцом. Оттуда, опять отказ, в 10-дневный срок, - соблю дают! - просто продублировали то заключение, которое мне радостно вруча ла «рыжая». Прострацию, депрессию, полнейшую раздавленность, ступор, ощущал я тогда. Ничего не хотелось - заторможенность, забвение водкой ... И вдруг я получаю письмо. ... Всё определилось в одночасье. Сначала мы едем, приготовились И тот, последний штрих, лист опоздавшего, «судовая роль», подписана мною, прямо на ходу, у знакомого на лицо важного чиновника, администратора- бюрократа. Галимский. Выводил меня как-то, из лабиринтов подвального этажа здания, мимо вахтенных, мальчиков в широких пиджаках, лениво пе реминающихся у стола. Вообще-то я делал работу третьего штурмана, но уж больно она молодая, - да. да, женщина, немногим за тридцатник, из себя видная, в атласных брючках, обрамляющих её плотненькие бока. Складная, пухленькая на личико, не замужем, но вроде, точно, рассказали душещипа тельную историю про неё «Едем?» - спрашивает она меня. Да, едем киваю я, открывая и закрывая свой кейс, кидая туда листки с «ролями». .V' неё м а шина, того самого, женатого ухажёра, боцмана с судна, племянника капи тана. Но прибегает последний, с горящим взором, просит подзадержаться, щас, мол, решим один ещё, но очень важ ный вопрос. 11то ж, попятно, 175