Рогожин, Н. Н. Короткое дыхание мечты : избранная проза : рассказы, очерки, эссе, публицистика, критика, воспоминания / Николай Рогожин. - Онега : Онежское книжное издательство, 2015.

ском саду в Архангельске, старалась? Татьяна Васильевна, видя моё лицо, смилостивилась, сказав, что проверить запись, подтвердить, - можно в кри миналистической лаборатории области, в Мурманске, на улице Беринга, и я ещё вполне успею до рейса. Удивительное место в областном центре, - пере бегая через улицу в сторону залива называется уже Баумана. Два деятеля ни как не связаны, только начальными буквами фамилий. Мне же подставила подножку буква в середине. Сам относил представление туда, заявку на ис следование, и приходил через день, чтобы получить... отрицательное для себя заключение. Достоверно установить, что же писалось на титульном лис те трудовой, эксперт не смогла... Я так и ушёл в рейс, забыв о том сроке, ко торый необходим для льготного для меня стажа, обескураженный этим за ключением. Мотание по морям было, к радости, недолгим. Уйдя в середине ноября, к началу февраля я уже был дома. Хотя, по большому счёту, такого, послед него понятия для меня перестало вскоре существовать. Вторая жена лишила меня собственного жилья, заставив в марте написать отказное заявление ад министрации поселка, где я жил и где был прописан больше двадцати лет. Строки выводил под наркозом, иначе никак нельзя было объяснить такой бе зумный мой порыв. Но вернёмся к февралю. 17-го был назначен суд, по под тверждению записи моей фамилии в трудовой,- ещё до рейса, буквально за несколько часов, я успел направить запрос в первое своё место работы, в ар хив детских учреждений Архангельска, и ответ мне пришёл. Помогла ба бушка моей внебрачной дочери там ... Вот уж не знаешь, где подстелить... Справедливость восторжествовала - букву «мою» утвердили. Поблаго дарил даже судью, молодого, толстоватого, курившего на крыльце того пом пезного здания в райцентре, бывшего когда-то райкомом. Третий мой суд здесь, но отнюдь не последний. Интересно, что по алиментам, которые хоте ла высудить первая уже благоверная, тоже решал этот же судья и тоже ус пешно для меня... Преодолев рубеж, снова после вычислений, преклоняясь над бумагой в своей ещё разбомбленной квартирке, доставшейся от сношен ного дома, я прикидывал, считал, проверял. Получалось ровно тридцать лет, без того хвостика, из-за учёб... Победителем, после суда, начинённый пра вотой своей, я опять предстал перед Татьяной Васильевной. И снова она ме ня огорошила, объявила, что пенсии ждать ещ ё... опять год. Остатки всё той же учебы, плюс сборы военные, как оказалось, не включаемые, целый квар тал набирался, по месяцу три раза и отпуска без содержания, - да, да и они, - тоже. Приходилось вот так, вынужденно, брать и по месяцу, и по пол, чтоб продержаться до назначения на следующий корабль, а я то и не знал... Ах, как же так? Вся твоя жизнь трудовая, как на ладошке, не отвертишься. Пы тался что-то возражать, путался в словах, - Госдума приняла постановление, мол,- увидел в газете «Российской», - до 01.01.02 учитывать учебу по произ водственной необходимости, а не по прихоти своей, как есть, эти повышения квалификации. Но Т.В. непреклонна. Прямо руки опускаются, сколько же было этих учёб в моей жизни? Первая по терапии, из 79-го, полтора месяца. Дальше, два раза, «скорая помощь», полная специализация сначала, с марта по июль, и потом ещё короткая, полтора уже месяца, по токсикологии. Все 172