Рогожин, Н. Н. Короткое дыхание мечты : избранная проза : рассказы, очерки, эссе, публицистика, критика, воспоминания / Николай Рогожин. - Онега : Онежское книжное издательство, 2015.

камбуза,- восприняла с воодушевлением. Наш серьезный в ночном подпитии разговор - насколько это было возможным, начался. Она была потрясена своим падением. Проснулась днем в крайне подавленном настроении, в рас строенных до кошмара от случившегося чувствах и даже с возникшими вслед мыслями о самоубийстве. У ней и раньше случались такие подобные настроения, и я тому удивлялся и поражался, но она, видя мою реакцию, спохватывалась, переводила разговор на другое, а вот теперь была просто угнетена, опустошена, раздавлена... Теперь я верил ее словам о том, в тече ние долгого времени, последние несколько лет, что у нее не было мужчины, хотя раньше я в этом сильно сомневался и недоумевал, как может в полном расцвете лет, красивая и привлекательная женщина так жить - в самоотре чении, самопожертвовании... И поражался одновременно ее силе духа, стой кости убеждений, верности супружескому незапятнанному долгу... В са мой середине ночи раздался неожиданно телефонный звонок - мать в откро венном и явном испуге просила немедленно приехать, якобы спасти ее от отравления, Ей давно уже казалось, что соседи специально напускают на ее квартиру газ, и до этого удавалось убеждать в абсурдности и нелепости ее измышлений, но теперь старушке становилось совсем плохо, она задыхалась и требовала немедленной помощи себе. На другой конец города, да еще но чью, естественно, добраться можно было только на такси и мы взобрались в единственно торчавшую на кольце маршруток машину - поехали... Мне пришлось увещевать, уговаривать двух полупомешанных, кричащих друг на друга женщин, которые медленно, с трудом, успокаивались. Напившись ва лериановых капель, заснула растревожено мать. Выплеснув остатки эмоций и переключившись проблемами, пристроилась на диванчике на кухне Нина, а я, еще посидев и дождавшись первого автобуса, покинул их квартирку, больше следующих суток приходил еще в себя, приводил в порядок расша лившиеся нервы, в норму. Отчего-то, словно став другим принципиально человеком, обновленным, заряженным на справедливость и честность, пору гался и вступил в конфликт с самим Соколовским, владельцем судна. Я тре бовал, как и полагается по санитарным нормам, проводить ремонт камбуза, его покраску и побелку с так называемым «выводом», из процесса эксплуа тации, полным прекращением приготовления пищи и организации питания экипажем самостоятельно, с выдачей компенсации валютой. Команда жало валась - хлеб отдавал, впитывая пары, тем же отвратительным запахом крас ки, и мне деваться было некуда. Я написал акт, показал начальству и даже пригрозил санкциями. Но тут поднялось действие противодействия - этот хо зяин вместе с приспешником-капитаном тут же распорядился о моем досроч ном списании с судна и возможным даже последующим увольнением. В са мом удрученном и разобранном состоянии для меня было указано готовить ся к сбору вещей. Это никак не укладывалось в мою схему притязаний к Ни не, целый месяц моих усилий оказывался прахом и бесплодность и незавер шенность их ставили меня под удар судьбы! Ведь теперь, познав ее, мне можно и нужно было убеждать ее дальше - разводиться с мужем, устраивать свою жизнь со мной здесь. Или увозить мне ее в Россию ... Я понял, что мне надо сдаваться, идти на попятную, на компромисс... Вмиг появившиеся пер 101