Рогожин, Н. Н. Короткое дыхание мечты : избранная проза : рассказы, очерки, эссе, публицистика, критика, воспоминания / Николай Рогожин. - Онега : Онежское книжное издательство, 2015.

свой пальчик в том углублении и средоточии, постепенно увлажняя его, и Нина, нехотя будто, но все чаще и все более отвечая невольно и неровно начиная дышать, сама непроизвольно заводилась, шевелилась, поджимаясь под мои действия, - извивалась, забываясь, постанывала... Но и будто осты вая, опомнившись, она снова отстранялась, отпихивалась, чтобы после по том, будто забывшись, прижиматься в моим рукам вновь... Этот удиви тельный мягонький бугорок чудесным образом твердел и, казалось, что ни какая сила не могла сопротивляться моему приступу, но Нина, однако, ос танавливалась, подрагивала, и в приглушенном стоне и бессилии, в беззвуч ных слезах, она все-таки сопротивлялась - замирала и отворачивалась, ото двигалась от меня, затихала... Шептала, будто бы про себя, удивляясь: - «ка кой напор!., какая сила!..» и снова... придвигалась, приближалась ко мне.... Будто и не происходило ничего и не было моего упорного желания- стремления, приступа, настойчивости. Она держалась: стойко, непоколеби мо, упорно. Она была неприступна. Уставший и не выспавшийся, я по утрам мчался на судно и погрязал во лжи перед Игорем, хвастая якобы своими по бедами, что давно уже с Ниной «прочно и основательно живу», потому что он-то мне в отчет, в ответ, на все лады, - расписывал свои сладостные ночи, с неприкрытыми и откровенными подробностями, с Олей, от чего я только скрежетал зубами и еле-еле сдерживался, чтоб не присочинить или расска зать что либо подходящее, подобающее, о Нине... Иногда, по тем предшест вующим ночам, верещал вдруг среди моих настойчивых действий мобиль ник, она вздрагивала, отклонялась. Прикладывала к глазам телефон, читала сообщения, которые Кучумов ей часто посылал. Почти всегда после того мне ничего не оставалось, как раздосадовано прекращать свои порывы, сдерживаться, чтобы не наговорить ей упреков, укоров, разъяснений. Но и мне некуда было деваться. Это был тупик, узел, капкан, цепь. Нужно было или рвать вокруг себя навороченный обман, или прямо и честно идти до конца, до основания... До сути. Сумятица моих мыслей дум, стремлений, порывов, мечтаний, отчаяний, должна была в конце концов разрешиться, закончиться, оформиться. Или не состояться никогда или я должен буду Ни ну забыть, бросить ее, расстаться с ней. Ночь на десятое марта все мои сомнения рассеяла. Я вошел в нее. Она стала моей. Беспрерывные четыре ночи сыграли свою роль и взял я ее уди вительно легко и просто. Нина, будто бессловесный манекен, автоматиче ски подчинялась всем моим немым приказам и просьбам, отдавалась безро потно и беспрекословно. Она была подготовлена всеми моими предыдущими стараниями. Даже не одеваясь в халат, ночную рубашку или пижаму, ныр нула ко мне, «готовому», под одеяло, закрыла глаза, бессильно поддалась головой назад, расслабив коленки и вздрогнула от моего едва сдерживаемого, сладостного и проникающего захода, зашевелилась ответно в такт моим движениям, затрепетала всем своим подвижным гибким телом, заскулила еле слышимым голоском и после размягченная, удовлетворенная, остывая, подрагивая чуть, слегка, замолчала... Такой податливости и безотказности я вовсе не ожидал и не ощутил даже, как хотел, после совершившегося, - ни радости, ни особой какой-то сладости или торжества... Я снова притянул 99