Рогожин, Н. Н. Короткое дыхание мечты : избранная проза : рассказы, очерки, эссе, публицистика, критика, воспоминания / Николай Рогожин. - Онега : Онежское книжное издательство, 2015.

мы хотели перепить друг друга - но то было случайностью и в беспамятстве, а вот теперь я остался вполне осознанно и один на один в ночи в пустой квартире. Но я не намеревался пользоваться ее гостеприимством, мне было хорошо и так. И вот снова, уже в третий раз, я остаюсь у нее и уже догово рившись об этом заранее, в праздник 23 февраля. Но теперь мы, также пе реплетясь руками, уже лежим в ее комнате, на гахте. Это было большим дос тижением... событием, этапом... Она мне поет там песни, свои, новые, впер вые исполняет, показывает слушателю, обкатывает, я оцениваю... И душа ликует - торжествует - я кое-чего достигаю. Мне совсем, может, мало оста лось: всего-то немножечко, чуть-чуть - остаться теперь в ее комнате и уже на ночь... С того дня праздника я так и делал - оставался каждую ночь. А до этого, 14 февраля, в День праздника всех влюбленных Валентина я признался ей в любви. Собрался уже уходить, она вышла проводить, в обставленную шкафом просторную прихожую, и, я, запахнувшись в куртку и вскинув пустую заплечную сумку на плечо, вдруг отчего-то оцепенел, будто вспом нив что-то очень важное и необходимое, которое нужно высказать именно сейчас и ни в какой другой день и час. Потому, если не скажу, то не знаю, сделаю ли это когда либо, а может, и не сумею никогда. Именно в такой праздник я и обязан раскрыться, объясниться, именно этот праздник и дол жен был закончится так - закономерно и естественно. Она, как стояла у стены, так и застыла от моих слов, даже отступив чуть-чуть, чтоб опереться и не упасть. Прижалась, ладошками назад, замолчала... Минута, наверное, прошла, или больше, или меньше, но мы молчали так, завороженные оба, в паузе, цезуре, остановке между фраз... Не помнил, когда я еще произносил эти сокровенные три слова, может лет с тридцать тому назад, когда, отчаяв шись завоевать любовь отвергнувшей первой моей невесты, бросился в омут другой, соединяя судьбу с ней на долгую четвертуху лет тяглого суп ружества... Ах, было еще и второе брачное сумасшествие... Там-то что? Полное помрачение в еще непереваренном жесточайшем потрясении от пер вого развода. Уже не омут, а бурливый поток спасения, который, впрочем, охолонул и исцелил через неполный даже год. Ведал ли, что творил я в этот раз, оценивал ли и рассчитывал на что? Я медленно и осторожно, чтоб не «испугав» признанием, шагнул к ней, прижался к ее запылавшей щеке. Потом спустился губами побоку ее лица и ощутил теплоту мочки уха, и уже, не стесняясь, наклонился в жар бьющегося ниже подбородка час того пульса. И уже в полубезумии стал покрывать частыми поцелуями ее лицо и приоткрытую грудь, но она уже иришла в себя, чуть отстранила меня, прошептав что-то подобающее, бессвязное и благодарное, что я тут же ошалел и очумел, офонарел... Теперь в ее спальне на тахте, между ужином и чаем, я стал лежать, на облюбованном мною месте с краюшка - на «законном» основании. Она пела, рассказывала'новые стихи, готовилась к очередном фестивалю в мае. Мы не говорили лишь об одном - о наших совместных мечтах и планах, - единст венно потому, что их не было. Она молчала, я не намекал, а только сомне вался и в раздирающей душу неопределенности строил и мостил цу ги даль нейшего нашего сближения. В ее недостигаемом сознании, конечно, может. 96