Рогожин, Н. Н. Кесарево сечение : [рассказы, повести, роман] / Николай Рогожин. - Онега, Архангельская область : Онежская типография, 2009. - 455, [2] с. : портр.

Д О Р О Г А Д ОМОЙ У поста машину остановили. Двое солдат, с автоматами наперевес, подошли с водительской стороны, попросили документы. Лобанов вытащил свое служебное, свет фонарика высветил графу должности. "Так Вы отдыхаете? После рейса?" - "Да, в "Орбите". Поехали дальше. Лобанов про себя усмехнулся; уж не раз он выходил из ситуаций, подобной только что отошедшей; работа его всё-таки была достаточно редкой, не совсем обычной. Всё ещё поёживаясь, смотрел на дорогу, выхватываемую снопом огней, - полузимнюю, - со снегом по краям, но полями чистыми вокруг и редким кустарником, не запорошенным. Наконец, въехали в массив из высоких, плотной стеной стоящих сосен. Когда здесь в первый раз прогуливался, Лобанов скорее ощутил, чем догадался, что деревья были высаженными, лет сто тому назад, а не просто они росли так, по природе. Стройные ряды лесных красавцев завораживали, действовали успокаивающе. Теперь вот и прогулки закончились, нужно было уезжать из этого приятного уютного пансионата, где были проведены две недели его несложной командировки. Лобанов нащупал в кармане коробочку с часиками, которые он купил для Марины, чтобы вручить в заранее оговоренный последний вечер их недолгого знакомства. Эта встреча имела значение - Марина обещала, твёрдо и бесповоротно, - отдаться. Почти полторы недели ухаживаний вознаграждались этим томительным ожиданием утешения тела, к чему Лобанов стремился почти всегда, в течение двух, или двух с половиной лет. Виктор Алексеевич Лобанов всегда путался, если вспоминал, когда же он в последний раз был с женой, но так никогда и не мог определить. Так серо и скучно, и мучительно для души, проходили те упражнения в постели, от которых лишь наступало расстройство и путались мысли, спрашивая самого себя - о горечи и тоске жизни с нелюбимой женщиной. Длительные частые отлучки его не решали дела окончательно, их что- то ещё удерживало обоих, от окончательного разрыва, - то ли привычка, то ли материальные какие причины, но скорее всего и то и другое вместе. Уже подъезжая, Лобанов снова поёжился. Он всё ещё не мог согреться. После расточительства на подарок он испытал, как обычно, приступ бережливости и не хотел сразу ехать на частнике, но видимо, перестоял; автобуса, который должен был быть, не дождался, а провоз на глазах увеличивался и пришлось соглашаться на любую цену, тем более, что надо было поспевать на ужин. Да и время стояло не тёплое, только-только начинался февраль, а это в средней полосе пока ещё настоящая зима. Хоть и ближе всё-таки к югу, в местечке рядом с замечательным городом России, где сломали себе шею