Рогожин, Н. Н. Кесарево сечение : [рассказы, повести, роман] / Николай Рогожин. - Онега, Архангельская область : Онежская типография, 2009. - 455, [2] с. : портр.

экспериментов, в запарке выпускного курса, после разлуки с любимой, настроение всё таки выплёскивалось необычным способом - немалой повседневной нагрузкой. То особо длинными и напряженными пробежками, то бдением над мудрёной монографией по электроэнцефалографии, а то помощью Турцевичу в приёме очередных участников студии, в лекциях потом для них , по световому и техническому обеспечению спектакля; вымучивал свой доморощенный опыт, пытался что-то внушать молодым. Странно удивительно , но я стал тем .перед которыми когда сам, первокурсником, благоговел. Выпускники казались небожителями, от них пахло лекарствами , больницей и ещё чем то неведомым, запредельным величием, коего я не чувствовал теперь ...Разомлевшую от двух глотков шампанского Элю пришлось тащить из своей комнаты к соседской землячке, потом пережидать и поздно совсем, за полночь, провожать до старенького общежития, заводиться от её озорства, остренького, наблюдательного языка. ...Эльвира Михайловна стала уважаемым доктором, главным врачом большой больницы города того комбината, возле которого я был в стройотряде. А паренёк — анестезиолог закончил аспирантуру, стал работать с Катковым, в созданном им, новом НИИ Физиологии. В последние полгода института я остался без стипендии, мне её не назначили. Время января подступало, работу прошлого года я потерял и всё больше тревожился о своём обеспечении на остаток зимы и весну. И гут снова выручил Гутузов, старые и проверенные наши связи открывались , давали возможность продержаться. Гутузов работал в садике около пединститута, близко от памятной крутильной остановки, где заворачивали два трамвайных кольца и где я «просалился» с часами... Я иногда, под выходные , за него дежурил, он мне расплачивался деньгами. Вот и сейчас, появилась опять передо мной, в этом детском саду, но уже не Любушка ,а повзрослевшая, искушенная, даже прожённая дама, Любовь Филипповна, изысканная матрона, строгий педагог. Январь уж наступил, пронесся, пролетел, я съездил домой, вернулся по окончанию каникул, в общугу и меня там поджидало известие, все вахтерши наперебой совали бумажку с номером, куда я «должан позволить». Это приятельница Любы, давнишняя , с кем она ходила еще в читальный зал, просила меня не забывать старую подругу... И вот мы договорились, встретились, почти на том же месте, как и пять лет назад, когда я только наполнялся сознанием мужского естества, начинал осознавать себя личностью и влюбился безотчётно, безоглядно , - во взбалмошную студентку филфака... Но это тогда, а теперь, я поймал себя на том, что она - бедная и несчастная, побитая судьбой женщина... Но я ошибался, - столько ухищрений, извивов и обольщений тела она мне