Рогожин, Н. Н. Кесарево сечение : [рассказы, повести, роман] / Николай Рогожин. - Онега, Архангельская область : Онежская типография, 2009. - 455, [2] с. : портр.

же Лисуков давал ему пачки отборного импортного маргарина и совсем не лишнее то, что Пискунов заканчивал тот же институт, где учился и Мореход ,и у них много общих знакомых... Ведь не хотелось бы ему, чтоб кому то из учившихся с ним рядом слышал о нём что либо нелицеприятное? Не помогли, значит , те жалкие "взятки" , о которых так упорно всегда твердила, его .Морехода, жена? Верно, тех пачек было явно недостаточно, или Лисуков преподнёс их не так презентабельно, а может, - Пискунов подумал о них другое, потому что Лисуков городил что-то, об остатках с камбузной кухни, которые некуда(?) девать... Продукты в предпоследнем рейсе растаскивались умело и ловко пронырливым пекарем по имени Саня. Тот был вездесущ, вертляв, говорлив, умел правдами и неправдами добывать изрядные и лакомые порции провизии. Так .объясняя капитану, что много осталось не съеденного и сэкономленного, и чтоб не доставалось чужим, он добился самолично распределять те продукты среди экипажа, - масло, крупы, консервы, сахар, - и под этим "флагом" грёб немало себе и вынес потом через проходную порта, словчивши и там. На КПП лежала бумага на вынос, но Саня таскал не один раз и сквозь разные наряды, подстраиваясь под их смены. Сумел он окрутить и Лисукова, выделив ему дополнительно пачки масла и твердую колбасу, а сам взяв "полаптеки", как он сам об этом шутил. Лисуков лишился многих дефицитных средств и ему пришлось долго возиться с бумагами, чтобы доказать, что лекарства расходовались по назначению. Повспоминал он пекаря, "незлым тихим словом", когда фармацевт, полнеющая и стареющая женщина, с неуправляемым характером, "трясла" Морехода, - листая судовые журналы, придиралась к каждой строчечке, выговаривала за каждую таблетку, и требовала ещё документов, на остродефицитные препараты, и на спирт. Рвение проявлял и Воробьёв, может, сговорившись с последней. Ругал за неполные записи, о пустяковых каких то болезнях, вроде простуд или ссадин, почему, де, не оформлено, как следует, как полагается, - ежедневных осмотров, с началом и концом, "исходом". Придрался к "болям в сердце" , которые Лисуков зафиксировал у боцмана, в начале рейса, и найдя их обыкновенной придурью незрелого "алкаша", более в журнале ничего не отмечал, но кардиограмму всё гаки сделал, скорее по инерции, чем по необходимости, проверяя ещё и попутно , - готовность аппарата. Воробьёв с пеной у рта требовал той плёнки, но Лисуков её никак не мог найти и пришлось подписать другую и предъявить. Пискунов, правда, тот случай встретил с пониманием, поскольку сам занимался кардиологией, но тогда ведь ещё Лисуков его не одаривал " взяткой"... Пискунов всё же отличался чем то положительным, от бывшего на его месте Кабакова, - не выделял любимчиков, не раздавал выгодные рейсы блатникам. Во всяком случае, это было не 315