Рогожин, Н. Н. Кесарево сечение : [рассказы, повести, роман] / Николай Рогожин. - Онега, Архангельская область : Онежская типография, 2009. - 455, [2] с. : портр.

по зато он стоял по дороге на учёбу, Лисуков ,каждый день, проходя мимо, заглядывал туда, и даже , по старой привычке что - то приобретал, скажем из "Малой серии поэтов", с которой никак не хотел расставаться... Больница на Фонтанке называлась по инерции "Чудновкой", хотя и её переименовали, вывеску с именем малоизвестного, ни к селу ни к городу революционера, орудовавшего где-то в Сибири, и , кажется, расстрелявшего Колчака, сняли... Не стало и прежнего наименования института, но осталась неизменной единственная кафедра в России, - где готовили судовых врачей , -"морской медицины". Был профессор, были доценты, преподаватели. Десятилетиями копился опыт, разрабатывались методики, - уникальные, приспособленные к морю, к условиям изоляции. Теперь всё разваливалось. На очередную специализацию набрали всего шестнадцать курсантов, и то, больше половины - петербургских. Спасением для кафедры становилась концепция семейной медицины, универсальность знаний тут перекликалась, учебный процесс видоизменялся . Перестраивался. Продажа других вещей происходила не так шустро, как с книгами. В основном удавалось сбыть необычные, экзотические вещи, нахватанные во время рейсов. Был и оригинальный, карманный аудиоплейер, и весьма красочные, нагло откровенные, - порножурналы. В ряду предполагаемых, на черный день, продаж, - числились марки, монеты, и даже гитара. Естественно, она и выручила в самый тяжелый момент, и "ушла", задёшево. Но чтоб весело жить, надо было крутиться. Маховик раскрутился так, что остановиться казалось невозможным. Женщины и водка, партнёрши и зелье начинали надоедать, утомлять, изматывать. Но всё же какое то сумасшествие, бешеный азарт, спортивный интерес даже, - заставляли искать всё новых и ещё более свежих, недавно появившихся врачих, коллег, "жриц", - тем более такая возможность представлялась каждый вечер, - достаточно было заплатить дежурному коменданту энную сумму, оставить под залог документ, паспорт или военный билет, и , -пожалуйста, - в твоём распоряжении комната с матрасами и даже графин с водой на целую ночь. И всё же главное, основное, не забывалось, не могло забыться. Вечная тема истребления, "наведения мостов", постоянно витавшая над головой, продолжала всегда беспокоить, довлеть. И когда Лисуков стоял у операционного стола рядом с профессором, в течении четырёх часов, и когда вправлял выпавшую матку любимой кошке хирургического отделения, - он всё время думал, что это ему зачтётся, и что он сможет определиться в эту бассейновую больницу, если не судовым врачом, то хотя бы в приёмный покой. А когда после окончания учёбы его любимый преподаватель, ассистент хирургии, стал вдруг заместителем главврача, Лисуков ещё больше укрепился в своём 309