Рогожин, Н. Н. Кесарево сечение : [рассказы, повести, роман] / Николай Рогожин. - Онега, Архангельская область : Онежская типография, 2009. - 455, [2] с. : портр.

большие, не берёт, что поближе, а из углов, даёт нагрузку ногам, чтоб равномерно, - руки устают сильнее... Но и всё таки - очень тяжёло, трудно, утомительно... Через два часа приходит подмога, "подвахта", егцё трое , те самые ,комсоставские, - боцман, радист, штурман. А груз всё не убавляется. Неужели и сейчас не закоггчат? Хотя всё равно, достанется «врагам», - другой смене. Но вот накатывает какая то странная, одуревающая слабость. Ноги подкашиваются, грудь запирает, полностью не вздохнуть. И Лисуков чуть не падает, но всё же успевает присесть, притулиться, сбросив набок груз... Ничего никому не говоря, поднимается по трапу, будто по нужде, ковыляет в свою каюту, ложится там, в полной одежде, - на диван. И тогда уже , более спокойно и рассудочно размышляет, анализирует и прислушивается к этой предательски ноющей тяжести в груди. Слишком уж подозрительно это стеснение, и как будто бы даже не хватает воздуха... Неужели ?.. Да не может же такого быть? А почему бы и нет? Года приличные, за сорок, нагрузка физическая, переживания последних дней... Инфаркт?! Или же всё таки стенокардия? Так, лёжа, с начала последнего часа вахты, Лисуков представил, что скончается здесь, прямо сейчас, на судне, в каюте, позабытый, позаброшенный. И главное, - никто ему не сможет действенно, эффективно помочь, потому что находятся они где - то на острове, в проливе, до берегов цивилизованного порта далеко, магистральных путей рядом нет и капитан, эдакая сволочь, может ему не поверить. Нет, нужно всё таки положить под язык таблетку нитроглицерина и если эта «жаба», то боль должна успокоиться... Но вот таблетка растворилась, а боль осталась, не прошла ! Неужели всё таки инфаркт?! ведь это же главный диагностический признак, если не проходит от таблетки под язык, тогда ... Сколько раз , в бытность своей работы на "скорой", Лисуков использовал этот приём, проверял себя!.. От горечи и отчаяния, невольно, непроизвольно, Лисуков глубоко вздохнул, и ощутив хриповатость в том же месте, за грудиной, там, где должна была сторожиться необратимая смертельная боль, - рассмеялся, тихим счастливым смехом... Ну конечно же ! Нахватался морозного воздуха полным ртом и заработал трахеит. Всё правильно, всё сходится. Обычная простуда. Да ещё и курево, в непривычном количестве. Уф, - проскочил! И на этом месте, и на этот раз. Но таким вот способом капитан, на всё последующее время в рейсе, отлучил Лисукова от «зелени в руках» - валюты натурой. Просто и ловко. Обыграл. Это тебе не шашки двигать. Лицо этого Мошкина, одутловатое, краснеющее, с глазами постоянного прищура строгости и высокомерия, Лисуков теперь не мог спокойно видеть и был счастлив, если не встречал его хотя бы пару дней. Однако корабль - место тесное и порою плотная, полусогнутая, бульдожья, с налитыми кровью глазами, в синем 292